— Сэр Николас прибыл, капитан, — сказала тетя тоном отправляющейся в изгнание королевы. — Можно поднимать паруса и храни нас Господь.
Фреддо ухмыльнулся.
— Прикажете — поднимем. Желание клиента закон. Хотя вообще-то у нас мотор.
Суденышко качнуло. Николай Александрович почувствовал, что его начинает мутить, и поспешил подняться на свежий воздух.
Болтало гораздо сильней, чем на лайнере, хотя море было почти гладким. Оно сверкало и слепило глаза, а пахло одновременно свежестью и гнилью и еще чем-то вроде стирального порошка. Одиннадцатой палубы эти ароматы не достигали, и у магистра возникло ощущение, что только теперь он действительно вышел в море, лайнер же был не настоящим кораблем, а плавучим отелем. От первого же вдоха полной грудью тошнота прошла, будто ее и не бывало. Ника встал у самого бушприта, взялся рукой за трос, и стало ему вдруг так славно, так свободно, что он сам над собой сыронизировал: корсар-флибустьер, да и только.
А потом случилось довольно удивительное событие. Поскольку Николас стоял спиной к берегу, он ничего не заметил, лишь услышал в воздухе странное хлопанье. Обернулся — и на плечо ему села большая черно-красная птица.
— Капитан Флинт? Ты-то откуда взялся? — спросил магистр. — Неужто решил меня сопровождать? А как же библиотека?
Попугай глядел немигающим глазом, повернув голову в профиль.
— Кр-р-р-р.
— Прямо как я. Сбежал от книг навстречу настоящей жизни? С попугаем на плече я вылитый Джон Сильвер, только деревянной ноги не хватает. Ты умеешь кричать «пиастры»?
— Тр-р-р-р.
Птица смотрела на Нику сосредоточенно, не перебивала и только поддакивала. Она была идеальным собеседником.
— Ничего, дело наживное. Деревянную ногу мне обеспечит Делони, когда я не найду тайника. А пиастры вытрясет Миньон. Плевать! Зато через несколько часов я буду на настоящем острове сокровищ.
Маленькую нашлепку на горизонте Николас высмотрел минут через десять после того, как Фреддо ткнул пальцем куда-то вперед и объявил:
— Вон он, Сент-Морис.
На палубу вышли компаньоны, подняли тетю Синтию, а Фандорин все не мог углядеть ничего кроме бликующей ряби. Но вот одна из волн показалась ему не синей, как остальные, а бурой. К тому же она не двигалась.
— Дайте-ка бинокль, — попросил магистр. Сент-Морис выглядел неромантично — в самом деле
плоская нашлепка скучного коричневатого цвета. Другие островки, мимо которых они проплывали по пути с Мартиники, были хоть зелеными.
— Там невысокое горное плато, — объяснил Делони. — Остатки древнего вулкана. Всё в расщелинах, будто старый растрескавшийся асфальт. Пойду подремлю. Раньше, чем через час, не причалим.