– Больница высылает амбуланс, – вернувшись, объявил Джимми.
– Вы позвонили папе? – спросила мама Джимми сквозь сжатые зубы. Боль по-прежнему не отпускала ее.
– Нет, – ответил он, – я сделаю это, мама.
– Скажи ему, чтобы шел прямо в больницу, – велела она.
Казалось, прошла уже вечность, когда амбуланс приехал. Они положили маму на носилки и вынесли. Я хотела пожать ее руку, прежде, чем они захлопнули дверцу, но санитар оттолкнул меня. Джимми стоял рядом со мной, глубоко дыша.
Небо зловеще потемнело, и начался дождь, проливной и холодный, сильнее, чем накануне. Между серыми облаками мелькали молнии. По моему телу пробежал озноб, я вздрогнула, обхватила себя руками, когда санитары влезли в амбуланс, и машина отъехала.
– Пошли, – сказал Джимми, – мы поймаем автобус на Мэйн-стрит.
Он схватил меня за руку, и мы побежали. Когда мы вышли из автобуса у больницы и прошли прямо в приемный покой, то нашли там папу, разговаривающего с высоким доктором. У него были темно-каштановые волосы и холодные, строгие зеленые глаза. Приблизившись, мы услышали, как доктор говорил:
– Ребенок неправильно повернут, и мы должны сделать вашей жене операцию. Мы больше не можем ждать. Проследуйте за мной, чтобы подписать кое-какие бумаги, и мы тут же приступим, сэр.
Папа ушел с доктором, а мы сели на скамейку в холле.
– Как это глупо, – неожиданно пробормотал Джимми, – как это глупо сейчас заводить детей.
– Не говори так, Джимми, – упрекнула я. От его слов на меня волной накатился страх.
– Да, я не хочу ребенка, который угрожает маминой жизни и сделает наше существование еще более нищенским, – выпалил он и вдруг замолчал, потому что вернулся папа. Я не знаю, как долго мы сидели здесь в ожидании. Джимми даже заснул, приткнувшись ко мне. Наконец снова появился доктор. Мы тут же очнулись и уставились на него.
– Поздравляю, мистер Лонгчэмп, – сказал доктор, – у вас девочка весом в семь фунтов четырнадцать унций. – Он пожал папе руку.
– Уф, будь я проклят. А как моя жена?
– Она в палате выздоравливающих. Она пережила тяжелый момент, мистер Лонгчэмп. Ее кровяное давление было немного ниже, чем бы нам хотелось, так что ей нужно время, чтобы восстановиться.
– Благодарю вас, доктор. Благодарю, – сказал папа, все еще сжимая его руку. Губы доктора расплылись в улыбке, не затронув глаз.
Мы отправились в детскую посмотреть на крохотное существо с розовым личиком, завернутое в белое одеяльце. Пальчики малышки Лонгчэмп были сжаты. Они выглядели не больше, чем пальчики моей первой куклы. У нее был клок черных волос, такого же цвета, что у Джимми и мамы, и ни намека на веснушки. Это меня разочаровало.