– Надеюсь, эти карты подойдут, – заметила Амалия, придвигая к ней колоду. – Правда, ими вчера играли, но, я думаю, ничего страшного.
Миссис Рейнольдс весьма ловко разложила пасьянс, из которого неоспоримо следовало, что Амалию ждут богатство, любовь, дальняя дорога и неприятности в казенном доме. Не исключено также скорое прибавление в семействе, объявила раскрасневшаяся миссис Рейнольдс.
– Ну, это вряд ли, – лучезарно улыбаясь, сказала Амалия.
– То есть как? – Миссис Рейнольдс подпрыгнула на месте. – Но ведь вы же говорили…
– Это была ложная тревога, – отозвалась Амалия. – Большое спасибо, миссис Рейнольдс, ваши предсказания меня чрезвычайно утешили… Сколько я вам должна?
– Ах, оставьте, право, мадам Дюпон! Такие пустяки!
Новость о том, что мадам Дюпон вовсе не в положении, облетела корабль в мгновение ока. За обедом, когда Рудольф, изнывая от тоски, тайком подливал вина собачке маркизы, вокруг его кузины собрались Феликс Армантель, доктор Ортега, Роберт П. Ричардсон, дипломат де Бриссак и сыщик Деламар. Американец отчего-то сиял и в порыве чувств долго тискал ее руку, а месье Армантель отпускал двусмысленные шуточки, способные вогнать в краску даже ледяной айсберг. К чести Амалии надо признать, что она отвечала потрепанному хищнику с самым невинным видом, но глубокомысленные замечания, которые она изрекала, могли бы заставить покраснеть добрую дюжину айсбергов и монастырь кармелиток в придачу, – хотя в них, замечу мимоходом, не было абсолютно ничего неприличного, если не принимать в расчет тон, каким они были произнесены.
После обеда Амалия отозвала сыщика в сторону.
– Как успехи, месье Деламар? Все то же самое – никто ничего не видел и не слышал?
Сыщик усмехнулся:
– Похоже, ваш кузен оказался совершенно прав насчет подушки. Никто и в самом деле ничего не заметил.
– Жаль, – вздохнула Амалия. – Вы говорили с Надин? Какая могла быть причина у Леонара сводить счеты с ее братом?
– Говорил, – поколебавшись, признался Деламар. – Но она молчит.
Амалия нахмурилась:
– Где она сейчас?
– Сидит с отцом Рене у тела брата.
Амалия немного подумала:
– Когда его хоронят?
– Сегодня вечером. Так распорядился капитан.
– Я попытаюсь поговорить с ней, – решилась Амалия.
Надин Коломбье, вся опухшая от слез, действительно сидела в каюте брата. Проспер Коломбье, одетый в лучший свой костюм, покоился на кровати со скрещенными на груди руками. Возле него отец Рене вполголоса читал молитвы.
– Надин, – тихо сказала Амалия, касаясь рукою плеча измученной женщины, – вы целый день ничего не ели. Вам нужно подкрепиться.