Надин развязала черную косынку на шее. Сзади послышался какой-то шорох, и невольно женщина насторожилась.
– Кто здесь? – вскрикнула она.
Ни звука в ответ. Наверное, померещилось. Или нет?
Надин с опаской обернулась, и в следующее мгновение погас свет. Она бросилась к двери, но было уже поздно. Чьи-то руки схватили ее и стали душить. В темноте со стуком опрокинулся стул, а потом наступила глубокая, как смерть, тишина.
Глава двадцать первая,
в которой Деламар выходит из себя
– Хотите пари? – спросил на следующее утро маркиз Мерримейд у графа фон Лихтенштейна.
Рудольф промычал нечто невразумительное и потянулся к бокалу с коньяком. Голова у него раскалывалась, и чувствовал себя германский агент на редкость скверно. Собачонка маркизы, умильно виляя хвостом, сделала попытку забраться к нему на колени, но Рудольф отогнал ее.
– Что за пари? – заинтересовался Ричардсон.
– Очень простое, – ответил англичанин, принимаясь за еду. – Я бы назвал его так: «Кого прикончат следующим?» – И он кивнул на соседний стол, за которым сидели Эрмелины и их сопровождающие, ряды которых изрядно поредели. Надин Коломбье не было – она не явилась к завтраку, но все знали, что вчера убили ее брата, и никто не осмелился ее побеспокоить.
Амалия вздохнула и отвернулась, глядя на океан, который так и подмывало назвать безбрежным, что в известном смысле оправданно, ибо до берега – как до того, от которого «Мечта» отчалила, так и до того, куда она держала курс, – было еще очень и очень далеко. Девушка отнюдь не разделяла спортивного интереса англичанина.
– Знаете, месье, – спокойно заметил французский дипломат, – почему-то мне думается, что, если бы опасность угрожала вам или вашей жене, вы бы не выдвигали столь странных предложений.
Амалия с признательностью улыбнулась де Бриссаку, и Ричардсон, заметив это, надулся.
– Не вижу в них ничего странного, – возразил маркиз. – А вы, мистер Дайкори?
Сегодня миллионер сидел за их столом. Находившаяся неподалеку от них Эжени Армантель, слышавшая весь разговор, уронила ложку и зарыдала, закрыв лицо руками.
– Я не люблю пари, – холодно ответил старик.
– И чего эта собака ко мне липнет? – возмутился Рудольф, носком ботинка отпихивая назойливую моську, которая не переставала вертеться возле него.
– Наверное, ей понравилось ваше вино, – предположила Амалия.
Рудольф посмотрел на нее тяжелым взглядом.
– Кузина, у меня голова от вас идет кругом. Какое вино? Что за чертовщину вы несете?
– Вы что, не помните? Вчера вы напоили ее вином, так что у нее лапы разъезжались в стороны.
– Я? Напоил собаку? – ужаснулся Рудольф. – Кузина, у меня в роду не было душевнобольных!