– Сэр, – учтиво отозвался граф фон Лихтенштейн, – позвольте вам заметить, что это моя леди, а не ваша. Что хочу, то с ней и делаю.
– Знаете, сэр, – с горечью сказал американец, – если бы мы были на берегу, я бы посадил вас на корову задом наперед и в таком виде пустил бы гулять по прериям.
– Если бы мы были на берегу, многоуважаемый сэр, – еще учтивее отвечал немец, – то я бы заставил вас сожрать живьем всех ваших коров и вашего дядюшку Чарли в придачу.
– Однако! – пробормотал ошеломленный американец, которому вероятность такого поворота событий не приходила в голову.
– Значит, вам все-таки удалось выяснить, кто убивал этих несчастных? – говорил меж тем отец Рене Амалии.
– У нас есть кое-какие соображения по данному поводу, – вмешался Деламар, – но прямых доказательств, увы, никаких.
– Да, – угрюмо подтвердила Амалия, – того, что у нас есть, для суда явно будет недостаточно. Мы уже говорили на эту тему с месье… э… сыщиком. – Она поглядела на стоящего неподалеку от них Марешаля и зябко поежилась. – Пожалуй, мы немного погорячились, когда попросили выделить всем членам семьи Эрмелин надежную охрану. Теперь убийца не сможет действовать, а мы не сумеем доказать его вину.
– Что-то я вас не понимаю, – начал Деламар. – Вы хотите сказать, что…
Он не успел закончить свою фразу, потому что его прервал истошный женский визг. Сначала кричала одна женщина, затем к ней присоединились и другие. Похолодев, Деламар бросился вперед.
– О господи, – вырвалось у него, – там что-то произошло!
Темные фигуры метались в тумане, налетая друг на друга. Деламара едва не сбили с ног, однако он все же добрался до пятачка на палубе, вокруг которого уже толпились люди.
– Пропустите, – кричал Деламар, – пропустите! Дайте же дорогу, черт подери!
– Ах, ах, какой ужас! – стонала сеньора Кристобаль, прижимая руки ко рту. – Ее зарезали, боже мой, зарезали, зарезали!
На палубе в кровавой луже лежала женщина, одетая в черное. Возле нее слабо поблескивал длинный нож. Рудольф, поняв, что случилось, крепко ухватил Амалию за локоть.
– Вам лучше не смотреть на это, – сказал он ей. – Похоже, ее несколько раз ударили в сонную артерию.
– Да пустите же меня, черт вас дери! – в сердцах выкрикнула Амалия. – Деламар, она мертва? Эжени мертва?
Тут она увидела возле тела саму Эжени, которая, хотя и была вся в крови, казалась целой и невредимой. Судорожно рыдая, она прижималась к Луизе Сампьер.
– Но кто же убит? – пробормотала Амалия. – Деламар!
Сыщик посмотрел на нее и отвел глаза.
– Ортанс Эрмелин, – тихо ответил он.