– И самое главное, – подхватила Амалия, – что он зачем-то проник на палубу первого класса, где его застиг некто. Вопрос: ради чего он мог так рисковать, поднимаясь сюда?
– Он шел на встречу с сообщником, – весело сказал Рудольф.
– Который пырнул его ножом?
– А шкаф? Кто засунул его в шкаф?
Кузен и кузина молчали, глядя друг на друга. Черты лица Висконти, лежащего между ними на ковре, приобретали восковую застылость.
Вздохнув, Амалия стала перебирать вещи, оставшиеся после Висконти. Фальшивый паспорт, сигареты, записная книжка, билет, платок. Билет. Платок… Амалия взяла его и поднесла к носу.
– И все-таки я была права, – констатировала она удовлетворенно. – Кузен, что это?
– Грязный платок, – проворчал Рудольф брезгливо, не двигаясь с места.
– Не просто грязный, а испачканный оружейной смазкой, – ласково сказала Амалия. – Понюхайте, как пахнет.
– Черт возьми, – пробормотал Рудольф, поднеся комок ткани к носу, – и в самом деле, смазка. И что это значит?
– Это значит, – спокойно говорила Амалия, но глаза ее сияли золотом, – что некоторое время Висконти носил с собой пистолет или револьвер. Посмотрите на его пальцы, нет ли на них свежих пятен пороха.
Рудольф некоторое время с изумлением таращился на Амалию, после чего сорвался с места и стал изучать руки трупа.
– Есть пятно, – хрипло сказал он. – На правой руке.
Амалия глубоко вздохнула.
– Знаете, – сказала она как-то беспомощно, – так вышло, что я совсем немного была знакома с этим человеком. Он был далеко не глуп, поверьте. Сообщникам своим он не доверял и именно по этой причине держал под рукой оружие. Поэтому, когда они напали на него, Висконти выхватил пистолет и застрелил их. Возможно, впрочем, что нападение и стрельба разделены во времени. То есть…
– Вот опять появились сообщники, – вздохнул Рудольф. – Что же до меня, кузина, то я ничего не понял.
– Вы же сами только что упомянули о феномене сноба, – язвительно отозвалась Амалия. – Кому легче всего подбить мужчину на неблаговидный поступок? Разумеется, женщине! Только вот паспорт она вряд ли смогла бы подделать. Значит, был еще один мужчина.
– Позвольте, – встрепенулся Рудольф, – вы что, считаете, что идея надуть четыре державы принадлежит не Висконти, а кому-то еще?
– Разумеется, – ровным голосом сказала Амалия, перелистывая страницы записной книжки. – Люди кажутся такими разными, но на самом деле все они предсказуемы. Не на все сто, разумеется, но где-то на девяносто процентов. Бывают, конечно, ситуации, когда скряга может проявить щедрость или трус – оказаться героем, но, как правило, это исключения. В сущности, поведение каждого человека проистекает из его предыдущих поступков.