И вдруг ― в середине девятнадцатого века ― резьба сорвалась окончательно.
Какая суета, какой вихрь созидания взметнулись над планетой!
Впрочем, и пена была, и ничего тут не попишешь, это неизбежно…
Да, по счастью, не она решала ход событий!
И теперь вот нужно все—все уничтожить, отказаться от блистательных завоеваний, повернуть вспять и ― покончить с прогрессом навсегда…
Бога вознесут на прежний пьедестал…
Но ведь Всевышний, несмотря на все его заслуги, по натуре ― сущий ретроград! Давно уж обветшал.
Ищи лазейку, приказал Черт сам себе. Ты умен, ты хитер ― так придумай же!
Хотя… Постойтека…
Конечно!
Вот ― единственный шанс.
Как удачно его осенило!..
Брать хитростью, ловить на всевозможных слабостях, выпрашивать, в конце концов ― униженно вымаливать, когда потребует минута, у людей их души под залог ― вот что сейчас необходимо.
Под залог ― они поймут…
Все, решено!
Отныне он начнет наделять талантами не всех сразу, как бывало, когда Мысли струились из Бака могучим потоком и каждый не слишком ленивый способен был что—то схватить, припрятать для себя, а будет давать избирательно, можно сказать, из рук в руки.
Это и проще, и надежнее сейчас…
А люди взамен станут отдавать ему собственные души ― при условии, что души вернут им лишь тогда, когда они используют талант до предела, сотворив одно, пять, десять ― сколько будет им по силам! ― добрых дел, открытий или изобретений, которые бы двинули дальше прогресс.
Он примется облетать Землю и менять талант на души, и всего лучше ― у детей: те скорее, не обремененные житейскими предрассудками, пойдут на эту сделку.
Подумаешь, осталось пять часов! Он запетляет чуточку земное время, чтоб успеть. Совсем чуть—чуть… На небесах и не заметят… А ему ― как раз.
И, когда наконец поставят новый Кран, удушливые смрадные века всеобщей дикости уже не возвратятся ― в мире появятся другие, свободные от страха гении.
Во время Большой войны папа этого маленького мальчика был партизаном, его грудь украшали ордена и медали, и сын безмерно гордился своим отцом.
Когда в дом приходили гости и мальчик выбегал им навстречу, чтобы ласковые дяди и тети погладили его по головке и подарили заветную плитку шоколада, взрослые неизменно задавали ему воистину взрослый, нелепый вопрос:
― Детка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Только не ври!
И мальчик с полной серьезностью, как будто это было давно уже решенное дело и никаких сомнений просто появиться не могло, отвечал:
― Партизаном!
Гости громко, заразительно смеялись, по—взрослому неискренне восхищались находчивостью ребенка и, тотчас забыв о нем, отправлялись пить, есть и болтать о своих исключительно важных делах.