При свете дня оказалось, что на самом деле он гораздо моложе, чем показалось Мэг поначалу. Ему никак не могло быть больше 35 лет. Кое-как зачесанные назад темные волосы, бледное лицо с мелкими, какими-то мышиными чертами лица… От крыльев носа к уголкам губ шли трагические глубокие морщины.
Несколько минут Мэг не могла решиться заговорить с ним. В мозг закралось сомнение: а вдруг нет никакого освобождения? Вдруг это просто результат бреда? Как он там его назвал? Бреда Котара…
Но ей не пришлось начинать первой.
— Что стоите столбом? — вдруг ворчливо произнес он, не поворачивая головы. — Если вам есть что сказать, скажите.
С тяжелым сердцем Мэг приблизилась к нему и тоже присела на корточки.
— Я хотела спросить, как вас зовут… Понимаете, тогда вы, можно сказать, спасли меня…
Больной стрельнул на нее быстрыми черными глазами, грубо почесал заросшее жесткой шерстью горло.
— А что, вам можно говорить правду?
— Конечно.
— И вы не боитесь ее?
— Нет.
Он замолчал, подставив ладони под капли, стекающие из водосточной трубы. Руки у него были маленькие, грязные, на запястьях виднелись белые рваные шрамы — свидетельства попыток самоубийства. «Все-таки сумасшедший!» — в отчаянии подумала Мэг. И как бы в подтверждение этого, больной тихо сказал:
— Мое имя Горес. Черный ангел. Предвестник.
Мэг стоило большого труда удержаться от разочарованного стона. Ее ночной гость оказался совершенно безумным… Но ведь тогда, в наблюдательной палате, в его глазах не было и тени сумасшествия. Разве что речь была излишне порывиста…
— Что, не верите? — усмехнулся тот, кто называл себя Горесом. Странно, вы вроде бы и сами должны были понять, что что-то здесь не так, в этом мире… Иначе бы он не обратил на вас внимания. Я как раз убирался у Валентина Валерьевича в кабинете и слышал, как наш главврач разговаривал с ним по телефону. И из их беседы выходило, что он дал ему задание «присмотреть» за вами.
— Кто «он»? — изумленно спросила Мэг.
— Зверь. Неужели вы до сих пор не поняли, что здешнее место чистилище? Нечто, что находится между раем и адом. Здесь уже нет ни жизни, ни смерти. И зверь держит нас здесь.
Разговаривать было больше не о чем. Мэг встала и, ни слова не говоря, пошла прочь.
— Вы когда-нибудь слышали об Иоанне Богослове и его Апокалипсисе? — вдруг крикнул ей вслед Горес.
Мэг стремительно обернулась. Все случившееся с ней в библиотеке тут же всплыло в памяти.
— Что вы имеете в виду?
— Тот, кто засадил вас сюда, является зверем. О нем сказано в пророчестве. И я первый узнал его.
— В каком пророчестве?! — взмолилась Мэг. Происходящее уже не укладывалось у нее в голове.