* * *
Рублевский оказался милейшим юношей — года 23–24, не больше, невысокого роста, розовое личико с пшеничной копной волос надо лбом, квадратные очки в серебристой оправе…
Мэг и представить себе не могла, что он такой молодой.
Она подошла к его столику, села. Ох, надо было сохранять серьезность, но от совершенной проказы ей хотелось прыгать как девчонке.
— Извините, что опоздала, — проговорила она, взволнованно дыша.
Рублевский с улыбкой оглядел ее.
— Да ничего. Все в порядке. Вам что-нибудь заказать?
Мэг покачала головой.
— Извините, у меня, к сожалению, мало времени.
Она достала из сумочки кассету с записью и вставила ее в плеер.
— Здесь находится ваша сенсация, — произнесла Мэг, передавая наушники Рублевскому.
Ей было видно, как при первых же звуках аудиозаписи глаза журналиста потрясенно округлились. Она нажала кнопку «стоп».
— Ну, что скажете?
Рублевский медленно вынул наушник из уха. Выдохнул, блуждающим взглядом посмотрел на Мэг.
— Просто невероятно… Так я могу это взять?
Она спрятала и кассету и плеер в сумочку.
— Прежде мне надо быть уверенной: вы действительно опубликуете мою информацию?
Рублевский истово кивнул.
— Да, конечно…
— Хорошо, — перебила его Мэг. — В таком случае, мне хотелось бы предложить вам сделку.
Услышав, что сенсация не совсем бесплатна, Рублевский помрачнел.
— Что же вы хотите?
— Меня интересует все, что связано с господином Огневым, — мягко произнесла Мэг. — Вы ведь, кажется, специалист по части Горэнерго? Я читала ваши статьи и могу сказать, что вы очень сведущий человек.
— А зачем оно вам? — спросил Рублевский с таким видом, как будто Мэг собиралась покуситься на его личные вещи.
— Если вам нужна моя кассета, то давайте меняться. Если нет, я передам ее кому-нибудь другому.
Какое-то время Рублевский молчал, размышляя. Было видно, что в его душе идет отчаянная борьба: с одной стороны Мэг держала в своей сумочке настоящую «бомбу», о которой можно только мечтать, но с другой стороны ее условия были несколько необычными…
— Я могу быть уверен, что ваша информация достоверна?
Она кивнула.
— Конечно, это только перезапись. Но без купюр…
Мэг было и смешно и грустно одновременно. Этот мальчик так быстро пошел у нее на поводу… Все понятно: провинциальный журналист, мечтающий о всероссийской славе. Можно годами работать от темна до темна и не добиться ничего. А она предлагает ему все и сразу: скандал, известность, заинтересованность редакторов, приятную зависть коллег… Будь Рублевский чуть-чуть постарше, может, он и не так легко попался бы на ее удочку. Но Мэг не имела права сочувствовать ему.