Ее глаза наконец начали слипаться, и фантазии переселились в сны. Последней же мыслью Кэтрин был вопрос: «Кем вы были, мистер Керриган, и как ухитрились нажить столько денег?»
Седрик, опытный путешественник, заранее заказал билеты. Пароход, принадлежавший компании «Вест-Индской почтовой службы», каждые две недели выходил из Бристольского порта, дабы пересечь Атлантику и спустя примерно пару недель доставить своих пассажиров в Америку.
Предстоящий отъезд принес Кэтрин тем большее облегчение, что в доме викария она больше не имела права находиться. Но в утро своего отъезда она поспешила на отцовскую могилу. Опустившись на колени возле холмика, на котором не был еще установлен и памятник, она обратилась к Джону в обычной манере.
– Ты, наверно, знаешь обо всем, что случилось, папа, – прошептала она, чувствуя тепло солнечных лучей на плечах и затылке. – Наверное, ты у себя в раю рад тому, что мне достались все эти деньги? И ты должен быть рад за свою книгу, правда? Я заказала для нее красный кожаный переплет с золотым тиснением. Не беспокойся, я обязательно получу часть тиража у себя в Америке и покажу своим новым друзьям. Если, конечно, они у меня там появятся. Да, и я заказала каменщику могильный камень. Он будет совсем простой, милый папа, и вовсе не помпезный, с надписью большими, четкими буквами. Я приказала взять для него самый прочный камень. А миссис Даулинг обещала ухаживать за могилой.
Ветерок играл красноватыми ветками, темной листвой тисов и лепестками цветов, которые Кэтрин поставила в вазу. До Кэтрин долетел запах сжигаемой травы, которую выпалывали с могил служитель со своим помощником. «Я буду скучать по всему этому», – подумала она, поднимаясь на ноги и стараясь запечатлеть в памяти окружающее: маленькую старую церковь с посеревшей колокольней и темным сырым порталом, в котором ее отец проповедовал со старинной резной якобитской кафедры, позеленевшие памятники и могильные плиты, возраст которых в большинстве перевалил за сотню лет: время обточило их края и наполовину вдавило в почву. Все это производило подавляющее впечатление, и вряд ли Кэтрин решилась бы посетить это место в сумерках.
Она решительно повернулась и направилась к выходу, более не оглядываясь на последний приют отца, желая лишь скорее уехать отсюда, не видеть более горя миссис Даулинг и расстаться наконец со своими болезненными переживаниями. И вот уже они стоят на мощенном булыжниками дворе, под лучами взбирающегося на небосклон солнца, стараясь перещеголять друг друга наигранной бодростью и беседуя лишь о практических вещах.