Она играла роль королевы-матери, превращая отель в центр организации празднеств. Сидя в голубом кресле, опустив свои изящные руки на подлокотники красного дерева, мать управляла официантами, фотографами, дизайнерами, декораторами, принимала агентов различных фирм, которые предлагали свою продукцию и идеи, и делала выбор, королевский выбор, она выбирала самое лучшее. Когда она была занята одними, другие не имели к ней доступа даже по телефону.
– Знаешь, Дон, – сказала она однажды, – у меня сохранилось свадебное платье, его можно подогнать по твоей фигуре, и оно будет замечательно на тебе. Ты не представляешь, какое удовольствие мне доставишь, надев его. Ты же его наденешь? Оно достаточно прекрасно даже по сегодняшним меркам.
Поначалу я отказывалась, но потом решила доставить ей это удовольствие. Не прощая ей лжи и подлости, я доверила подготовку к свадебной церемонии. Она разбирается в этих вещах лучше меня, она вращалась в высшем обществе, знала, что на сегодняшний день является модным, знала высший свет, знала, как спланировать важные, ответственные приемы. Я была шокирована, когда она, позвав меня в свою комнату, протянула мне экземпляр приглашения. На хорошей бумаге, в очень красивом оформлении было написано:
«Мистер и миссис Рэндольф Катлер сердечно приглашают Вас на свадьбу своей дочери Дон и Джеймса Гарри Лонгчэмпа, в субботу, в 11 часов, в отеле Катлеров. Ждем Вас».
Мать заглядывала мне в лицо, ожидая реакции. Она хотела знать, как я прореагирую на то, что в приглашении Рэндольф именуется моим отцом. Сам Рэндольф считал, что так оно и есть. Он и мать играли в свадьбу. Перед свадьбой мать собрала служащих, задействованных в торжествах. Я слышала, как они говорили между собой, что у нее семь пятниц на неделе. Меня забавляло, что хотя бабушка и отбыла в мир иной, персонал называл мать «миссис Катлер младшая», она никогда не выйдет из тени величественной свекрови, и не имеет значения, насколько высокомерно она себя ведет.
Рэндольф все это время вел себя тихо, из состояния меланхолии он не выходил со дня смерти бабушки Катлер. Но однажды вечером, проходя мимо бабушкиной комнаты, я услышала доносящиеся оттуда звуки и остановилась. Мне показалось, что это был голос Рэндольфа. Я постучала, к двери никто не подошел. Я не осознавала всю глубину его помешательства, пока не произошел такой случай. Я работала в кабинете, внезапно в дверь тихонько постучали, и вошел Рэндольф.
– О, ты здесь? Я так и подумал. Ты занята? Занята?
– Нет, – улыбнулась я. – Что-то случилось?
– Нет, – ответил он, прижимая к груди папку с бумагами. – Я проходил мимо, ты действительно была права.