Комната освещалась единственной свечой, стоявшей прямо на полу. Там же сидела, скрестив ноги, Катя в вечных своих наушниках. Между ней и свечой лежал вырезанный из какого-то журнала портрет Цоя. Воспитательнице сразу же стало ясно, что ее прогнозы не оправдались: девочка и не думала сожалеть о своем поступке, извиняться перед родителями и проситься на праздник.
— Ну кто там еще? — рассерженно выкрикнула она. — Какого хрена вы ко мне вламываетесь?
— Катенька, ты с ума сошла! — Виолетта поспешно задула свечу и зажгла верхний свет. — Посмотри, ты закапала воском весь пол. К тому же свеча может упасть, ковровое покрытие загорится, и будет пожар.
— Да наплевать! Пусть тут хоть все сгорит к чертовой матери! И вы в том числе!
Дерзость Кати выводила Виолетту из себя, пожалуй, даже больше, чем непоседливость Сашуры. Но она взяла себя в руки и сказала только:
— Если бы свеча упала, то загорелся бы прежде всего портрет твоего кумира. А тебе ведь этого не хочется, правда?
Катя промолчала, очевидно вняв разумности довода. А Виолетта продолжала:
— Если хочешь сидеть при свече, поставь ее хотя бы в подсвечник — вон у тебя их сколько на полке!
— Ладно! — буркнула Катя. — Только оставьте меня в покое.
В данный момент у Виолетты не было никакого желания заниматься ее воспитанием. И не только в данный момент. Но сейчас — особенно. Поэтому она молча вышла из комнаты, спустилась на улицу и пошла по боковой аллее к флигелю, стараясь не обращать внимания на музыку, смех, веселые голоса и звон бокалов, которые доносились с лужайки.
Ей мучительно хотелось на праздник. Может, подняться сейчас к себе, надеть вечернее платье, причесаться, накраситься и все-таки выйти к гостям? На вечеринке, в непринужденной обстановке, можно будет поболтать со Стасом, возможно даже, он пригласит ее потанцевать… На тропинке у старого дома ей встретилась Галина Ивановна. От усталости бедная женщина еле передвигала ноги и тяжело дышала.
— Ну, вы на сегодня отработали? Счастливая, завидую вам! А у меня еще забот полон рот, до самого утра. Хорошо, Станислав Алексеевич обещал завтра всей прислуге внеочередной выходной. Ну, вас-то это не касается, вы по другой части служите. А мне очень кстати, я к сыну съезжу, если, конечно, буду в силах.
"Прислуга… — подумала Виолетта, расставшись с экономкой. — Вот кто я здесь. Прислуга должна знать свое место. Нет, на банкет никак нельзя, Тине это может не понравиться. Ни в коем случае нельзя вызывать даже малейшее неудовольствие хозяев".
Из окна ее комнаты была хорошо видна лужайка с накрытыми столами, суетящиеся официанты, неторопливо перемещающиеся гости. Уже смеркалось, но от ярких разноцветных гирлянд было светло как днем. Где-то за деревьями раздался громкий хлопок — это Витек, отвечавший за фейерверки, запустил первую петарду. Высоко вверх взлетел шипящий серебряный столб, и в синем вечернем небе внезапно вспыхнул и расцвел яркий цветок, замер на миг и рассыпался целым ворохом разноцветных переливающихся искр. Господи, какая красота! Какие же чудеса теперь научились делать! Ни в какое сравнение не идет с теми салютами, которыми Виолетта во времена своей молодости любовалась на Ленинских горах.