У Виолетты душа ушла в пятки. И как только эта дрянь догадалась? Вроде бы она все положила на место. Что же теперь будет? Вдруг вся предварительная работа, проведенная с родителями, окажется недостаточной? Однако она ничем не выдала своего волнения.
— У тебя что-то пропало? — спокойно спросила Виолетта, хотя внутри все дрожало — с девчонки станется сказать, что пропали, например, деньги. У нее, кстати, они просто так валялись по всей комнате, безо всякого кошелька — рубли, доллары, евро, бог знает, на какую сумму. Виолетта хотела посчитать, но побоялась.
— Нет, ничего. Но вы лазили в мой стол и сложили тетради не в том порядке.
— Катя, дорогая! — воскликнула гувернантка. — Я и не думала трогать твои вещи. Я никогда не захожу в твою комнату, когда тебя там нет, мы об этом сразу договорились.
— Врете вы все! — выкрикнула Катя и повернулась к родителям: — Папа, ты всегда говорил, что если няня мне не нравится, то это достаточное основание для того, чтобы ее выгнать. Так вот я прошу, нет, я требую, чтобы ноги этой женщины больше не было в нашем доме!
— Успокойся! Главное, ничем себя не выдай, и все будет в порядке! — шепнула на ухо появившаяся рядом Старуха. Иногда, когда хотела, она могла быть очень полезной. И Виолетта невозмутимо вернулась к своему фруктовому салату — после шести вечера она старалась не позволять себе ничего калорийного, — а Старуха стала медленно обходить стол.
Сначала она подошла к Сашуре, погладила его по голове, и он тотчас подал голос:
— Катька, ты зачем на тетю Лето кричишь? Не кричи, она хорошая.
Старуха перешла от сына к матери, встала у нее за спиной, и Тина тоже заговорила:
— Катерина, ты стала просто невыносимой. Чтобы обвинять человека в таких вещах, нужны серьезные доказательства. А у тебя, как я вижу, их нет.
Старуха двинулась к Стасу, коснулась рукава его спортивной рубашки, и он тоже вступил в разговор, очевидно намереваясь разрядить обстановку:
— Дочка, скорее всего ты перепутала свои тетрадки и забыла об этом!
— Ничего я не перепутала! Я ненавижу эту женщину и не хочу, чтобы она здесь работала!
— Что касается меня, — твердо проговорила Тина, — я не имею никаких оснований увольнять Виолетту Анатольевну. Более того, я очень ею довольна и считаю, что нам повезло.
Девочка перевела взгляд на Стаса, но тот лишь пожал плечами, на которых лежали корявые ладони Старухи:
— По-моему, ты просто погорячилась!
Тина потянулась к кувшину со свежевыжатым апельсиновым соком и принялась наполнять свой стакан.
— Прекрати шуметь, Катерина, немедленно извинись перед Виолеттой Анатольевной и садись ужинать. Все остыло!