Детям Юлия тоже сумела внушить этот подсознательный, невымученный и оттого, в общем, подлинный патриотизм. Двадцатилетний Пашка и семнадцатилетняя Ксения обожали родной город, гордились им и переживали за страну в целом со свойственным юности максимализмом и некоторым ерничеством.
— Поддержим отечественного производителя! — орал Павел, заваливаясь домой без предварительного звонка с десятком друзей и двумя ящиками пива "Балтика".
— Мамочка, можно мы с девочками сегодня будем обедать в «Елках-палках», у нас акция против "Макдоналдсов"? — не спрашивала, а скорее таким вот категорическим образом ставила ее в известность беленькая и пухленькая Ксюша, папино-мамино сокровище, отличница выпускного класса лучшей английской школы Москвы…
Так все и шло у них год за годом. Но этот Новый год был переходным. Смена тысячелетия! Миллениум! И об этом столько твердили вокруг: рубеж это все-таки или нет? Психологически — да, утверждали с умным видом телевизионные головы, а математически — нет. Новое тысячелетие начнется только в 2001 году.
— Это для кого как! — возражала Юлия. — А для меня важнее всего, что сменится привычная, надоевшая единица…
Потому и отмечать этот Новый год они решили тоже столь неординарным, запоминающимся образом. И компания составилась из коллег Алексея Земцова, чьи жены проживали на берегах Альбиона и прожужжали своим благоверным все уши о том, насколько нынче престижно — уезжать на Миллениум в замки Франции. И вообще, костюмированный бал — это же безумно весело! Со времен зайчиков и снежинок в детском саду они ни разу не надевали карнавальных костюмов.
Постарались, со своей стороны, и туристические фирмы, обещавшие новые невиданные забавы — для избранных, для тех немногих россиян, ставших их постоянными клиентами. Вот и мужчины поддались веселой суматохе, не скупясь на расходы в преддверии столь необычного празднества.
Вообще, новогодние праздники в последние годы становились немыслимо растянутыми во времени. Даже летом не бывало в московских деловых кругах такого мертвого сезона, как в зимние каникулы. Банк Юлиного мужа, согласно уже сложившейся традиции, распустил свой руководящий состав, оставив на месте только дежурных, с тридцатого декабря по десятое января — то есть включая и православное Рождество.
Алексей Земцов, муж Юлии, собрался использовать длительный уик-энд со смыслом.
Сын, Павел, студент экономического факультета МГУ, уже зная о поездке, досрочно сдал сессию.
Дочь Ксения в свои предпоследние школьные каникулы была намерена тоже "оторваться на всю катушку", заранее сокрушаясь из-за испорченного абитуриентскими заботами лета.