Федорин перекладывал с руки в руку краги и не сводил глаз с подруливающего самолета.
- Пошли к нему, сейчас все узнаем, - сказал капитан.
У капонира, где остановился самолет, уже был подполковник Голубев.
- Ну, здравствуй, здравствуй, пропавший герой, - жал он руку Сафронову.
- Какой же я герой, товарищ командир, - смутился летчик.
Глаза Голубева потеплели, на лице заиграла улыбка.
- Верно, Золотой Звезды нет, но поступок вы, Карп Иванович, совершили геройский. Докладывали мне о нем.
Вокруг уже собралась почти вся эскадрилья. Друзья наперебой крепко жали руку Сафронова, поздравляли с благополучным возвращением.
- Что с вами произошло, нам в общих чертах известно, - доверительно сказал Голубев, - а вот как попал лейтенант Кросенко под прицел "вульфа", доложите.
Сафронов расстегнул шлемофон, сдвинул набок. Лицо его стало задумчивым.
- Прозевал он заднего "фокку". Хорошо, очередь пришлась по мотору, а не по кабине, - Сафронов посмотрел на стоящего рядом капитана Федорина и, заметив улыбку на его лице, продолжил: - Я приказал ему выйти из боя. До берега Сергей дотянул, но высоты уже не было, пришлось садиться прямо перед собой - на живот. Там много валунов. Сначала крыло отлетело, потом самолет развернуло. Вижу, рядом нет никакого селения, летчик кабины не покидает и помочь некому. Тогда я сел в Таллине, попросил машину, людей и скорее туда. Сергей так и оставался в измятой кабине. Лицо в крови, правая нога переломана, не мог шевельнуться. Мы осторожно его вытащили, отвезли в госпиталь.
Слушали Сафронова молча, никто не перебивал, не задавал вопросов.
- Выживет? - тихо спросил Голубев после минутного молчания.
- Врачи обещали сделать для этого все, - неопределенно ответил Сафронов. - Думаю, обойдется, товарищ командир, и ногу ему сохранят.
- Вот так и надо поступать каждому из нас! - сказал Голубев, оглядывая стоявших вокруг подчиненных, а затем повернулся к Сафронову: - За своевременную помощь попавшему в беду подчиненному объявляю вам благодарность!
- Служу Советскому Союзу! - ответил Сафронов. Собравшиеся одобрительно зашумели. Протягивая Сафронову открытые портсигары с папиросами, товарищи предлагали:
- Закуривай, Карп!
- Капитан Федорин! - окликнул подполковник командира эскадрильи, - Сафронову разрешаю отдохнуть. В боевой расчет включайте с завтрашнего дня.
Командир полка мог уже позволить даже такую роскошь. Это был не 1941 год; штаты части теперь постоянно соответствовали расписанию, а нагрузка на людей и самолеты не превышала норм. Исключения допускались лишь в периоды, когда проводились наступательные операции наземных войск.