. — А ты думаешь, меня поймут жена и дети? Не бойся, наших лиц там не будет. Мы их сотрем или заретушируем. Нацепим тебе типа черную полумаску. Не дрейфь, прорвемся.
Макс и Рекс снимают рубашки, сначала Рекс садится на кресло вместе с Актером и Луизой, начиная целовать обоих, а Макс их снимает. Затем Макс ставит фотоаппарат на автоматический спуск и садится рядом со всеми. При съемке Макс и Рекс старательно отворачивают лица от объектива, не забывая изображать сексуальные игры. Светит прожектор, сияют вспышки, играет музыка.
Актер. — Черт побери, даже я завелся. А ведь я профессионал и никогда не завожусь в кадре. (Еще раз глубоко целует Луизу, берет в зубы тросточку, надевает шляпу).
Луиза. — Не ругайся, дорогой, это нехорошо. Вот еще сюда, положи сюда руку… Вот так… А ногу сюда… Вот так… А ты, Рекс, обними меня и Макса… вот так…
Макс. — Да, разрази меня гнев редактора, кадры будут супер! Да! Йез! Ооо!
Раздается громкий стук в дверь и на пороге появляется священник отец Филарет.
Те же и отец Филарет.
Отец Филарет. — Свят, свят, свят, с нами крестная сила! Что здесь творится? Куда я попал?
Луиза визжит, пытается прикрыться руками. То же делают и остальные, ища одежду и спешно принимая приличный вид.
Отец Филарет. — Что за адское место? Меня пригласили на венчание? Кого здесь венчать? Всех со всеми?!
Актер. — Батюшка, не бойтесь. Я сейчас все объясню. Понимаете, мы репетировали…
Отец Филарет. — Репетировали?! Что? Содом и Гоморру? Содомия — грех, сын мой! Свальный, стадный грех! Сейчас многие живут в разврате и безверии. Мрак опустился над страной. Никакими фонарями (тыкает пальцем в прожектор на штативе) не разгонишь! В общем, бывший уважаемый народный артист, я вас считал верным сыном нашей церкви, очень на вас надеялся… Как услышал, что вы изволите венчаться, желаете жить со своей супругой в мире и согласии перед лицом господа нашего — тут же поспешил к вам, по первому вызвону. И что же я вижу! Никогда такого не видывал! Даже в общаге в семинарии. (Крестится).
Актер. — Да мы тут… детский утренник… то есть, тьфу… я больше не буду, честное пионерское! Перед лицом всего отряда… то есть божьего воинства… в вашем лице…
Отец Филарет. — Бесполезно оправдываться. Я все видел.
Макс. — Батюшка, будьте снисходительны! Это его работа.
Отец Филарет. — Работа?! Адский промысел!
Макс. — Ну почему же сразу адский. Работа как работа. Сейчас у всех такая.
Отец Филарет. — Работа — продавать свою душу?!
Макс. — А что вы так волнуетесь, святой отец? Слава богу, мы не в монастыре живем. И не при совке. У нас тут уже давно развитая демократия и рынок.