Рекс. — Чувствую, конец будет худой. Скажешь тоже — да откуда их сегодня возьмешь, хорошие спектакли-то?
Макс. — Тогда зритель чувствовал бы, что даже самое обычное хобби нашей звезды — это как бы продолжение его приключений. Ну например, он идет охотиться за бабочками на полянку — это продолжение его охоты за мотыльками на Суматре из фильма «Золотой джокер», где он играл главного врага агента 007!
Рекс. — По-моему, он ни в чем таком никогда и не снимался.
Макс. — Так почему же, черт возьми, все считают его суперзвездой, если он за всю жизнь ни в чем хорошем не снялся? Он уже не мальчик.
Рекс. — У нас нет других звезд. Учти, у нас в стране за 20 лет было снято примерно 20 фильмов, которые вообще можно назвать фильмами — все остальное фиксированный на пленку поток сознания. Ну не могли же все попасть в эту двадцатку. Кому уж повезло.
Макс. — Ну нет, лет десять назад он снялся в шедевре. «Уральский стригун». Приз — «Особая каннская ветвь мира». Ее принес специальный голубь.
Рекс. — И вот уже много лет мы пережевываем воспоминания об этом шедевре.
Макс. — Понимаешь ли, Рекс, дружище, мы любим наших «звезд» вовсе не как раньше, за сыгранные ими роли. Сейчас мы любим их за то, что они такие же неудачники как и мы, зрители. Они нигде не сыграли за всю свою актерскую жизнь, кроме одного или двух приличных эпизодов, по которым можно понять, что они неожиданно хорошие артисты или там певцы, просто им не повезло. Не то время и не то место.
Рекс. — А поскольку зрителям тоже не повезло, и вместо работы инженером он 15 лет оттрубил челноком «Москва-Турция», то они им сочувствуют и любят их.
Макс. — Причем многие актеры желают, чтобы их любили только за то, что они такие талантливые. Ведь быть талантом — это уже немало. Но некоторые негодяи-зрители попадаются такие капризные, что требуют еще и хорошего конечного результата.
Рекс. — Чего стоит талантливый конструктор, если он не построил ни одного космического корабля?
Макс. — Да, в то время, когда наши космические корабли бороздят глубокими бороздами Международную космическую станцию… ладно, кончай болтать! Надо что-то делать!
Рекс. — Редактор нас ненавидит. Он нарочно дал нам этого святошу.
Макс. — Я чувствую, Рекс, нам придется временно поступиться нашими принципами.
Рекс. — А у тебя разве есть принципы?
Макс. — Есть, но я стараюсь их бросить. Это как курение. Когда коллега снимал Янковского, случайно заснувшего на пляже, то он для достоверности пододвинул к нему пустую бутылку.
Рекс. — Да, я помню — вышел очень пьяный кадр. А еще Народный артист! Разве можно так напиваться, тем более пивом!