– Д-дайте… что-нибудь… – просипела она, ни к кому в отдельности не обращаясь.
Ей швырнули комок какого-то тряпья – грязного и вдобавок окровавленного. Пальцы Алиедоры тряслись, пока она кое-как натягивала на себя всё это, и чужие обноски показались в тот миг королевской меховой мантией.
– Будешь смотреть за ней, – услыхала она надменный приказ кора Дарбе и затем – униженное блекотание ещё совсем недавно такого гордого и неприступного Метхли. Что-то вроде «да, да, конечно, мой господин…».
Почему Метхли остался? Что ему тут надо? Отчего он унижается и кланяется, хотя вожак северян отпустил его на все четыре стороны?
Был уже вечер. Северяне так и не сдвинулись с места сражения. Деревня догорела, однако варвары не поленились натащить целую груду брёвен, которых хватило бы, наверное, на добрую крепость. Появились пленные – их, похоже, куда-то отгоняли. Выглядели доарнцы неважно – лица многих украшали кровоподтёки, вся мало-мальски добротная одежда исчезла, люди ёжились от холода.
– Вам недолго страдать, – услыхала Алиедора.
Её толкнули к ним, и она ощутила даже нечто вроде радости; наёмники старательно отворачивались, избегая глядеть на жуткие кровоточащие узоры, покрывшие предплечья, виски и щиколотки.
– Кто хочет жить? – негромко, почти буднично осведомился кор Дарбе. – Кто не дерзнёт предстать перед Драконом истинным, всевидящим? Пусть таковые выйдут ко мне.
По плотно сбившемуся клубку пленных прошло короткое движение. Несколько человек осторожно просунулись вперёд. Остальные, похоже, решили, что это какая-то западня.
– Что, больше никто? – Презрение в голосе варвара резало, словно нож. – Признавшиеся в своей ничтожности могут быть отпущены. Чувствующий собственную низость ещё может подняться. Остальные – да отправятся к Дракону внемлющему, справедливо судящему. Так говорю я, Дарбе, кор моего народа!
Пленные взвыли, словно запертые в горящем доме псы. Кто-то упал на колени, заголосил, пополз к наставившим короткие копья северянам – те пинками отбрасывали умоляющих. Никто из доарнцев так и не рискнул броситься на врага – хотя руки ни у кого связаны не были.
– Идите, – бросил Дарбе кучке дрожащих наёмников, тех, что «сочли себя недостойными». – Идите и расскажите, что приходит Дракон великий, величайший, а впереди мы, его дети. Пусть все готовятся. Пусть берут в руки оружие, ибо Дракон побеждающий, торжествующий любит храбрость. А следом придём мы. Вы видели сегодня, что сила на нашей стороне. Сколько было вас и сколько нас? А кто победил? Кто силён, тот и прав, иного Дракон справедливый, неподкупный не допускает. Идите. Если на то будет воля Дракона сокрушающего, испепеляющего – доберётесь до пока что живых.