Нет. Даже в этой малости ей было отказано.
Судорожно вытянутые пальцы не встретили ничего, одну лишь пустоту. Не стало ни досок, ни стенок. Один мрак.
«Но ведь я ещё на чём-то стою, – суматошно думала Алиедора. – Есть верх и низ. И, если ящика теперь нет, я же могу выйти, верно?»
– Неверно, – холодно сказала тьма. – Ты бы смогла, да, но для этого ты слишком слаба. Ты не пройдёшь. Тебе остаётся только умереть. Ты не годишься.
«Я не боюсь, – трясясь, прошептала Алиедора, сама не зная, вслух или про себя. – Я тебя уже видела. И не испугалась – ни змей, ни крови, ничего. И ты ничего не смогла со мною сделать – там, на арене!»
– Неверно, – с прежней холодностью сказали ей. – Ты видела не меня. Низшие аспекты – им требуется, как говорите вы, люди, «внушать ужас».
«Кто ты?» – простонала Алиедора. Холод стремительно распространялся, протягивал ледяные руки, сочился между мельчайших частиц мрака, рассыпался незримой пылью, жадно вытягивая тепло и жизнь.
– Ты знаешь меня под множеством имён. Гниль одно из них.
И точно – к холоду добавилась знакомая металлическая кислость.
– Ты могла бы стать избранной. А теперь ты просто умрёшь и сама сделаешься гнилью.
Просто умрёшь и сама сделаешься…
Просто умрёшь.
Сама сделаешься.
Гнилью.
Слова не раскатились набатом по опустевшему сознанию, они вползали мокрыми и скользкими червяками.
– Ты не годишься. Время потеряно зря. Теперь ты ум– рёшь. Перестанешь быть.
«Мне так холодно, мама, мамочка!»
– И никто не приходит на помощь. Никто не протянет руки, не подставит плеча. Ты одна – отныне и навсегда, сколь бы кратким это «навсегда» ни оказалось.
«Я… нет! Я стою! Я не падаю! Я не упаду!..»
– Упадёшь, – сказали ей. – Ты уже заметила, что ящика нет, – на чём же ты тогда стоишь?
И Алиедора тотчас рухнула в бездну. Засвистел ветер, обжёг щеки. Зло рванул волосы.
– Я поиграю с тобой, мне давно не доставалось живых игрушек; а падать ты будешь долго, очень долго.
«Нет», – вдруг пришёл ответ. Её собственный ответ, родившийся в такой глубине, что не дотянутся никакие мысли и где спасует собственное сознание. Не слова и не звуки, не мысли и не чувства – что-то дремучее, древнее, только сейчас пробудившееся к жизни.
Уверенность? Убеждённость? Знание?
Нет, всё не то. Человеческие слова теряют смысл, когда мы тянемся к сердцевине собственного существа, когда ныряем в скрытые там глубины, сами не зная, кого или что мы там встретим.
Иногда оттуда в миг крайней нужды приходят те самые «последние силы»; иногда же – страшное, постыдное, когда забываешь о друзьях, бьющихся плечом к плечу с тобой, и «у пяток словно крылья вырастают».