…Алиедору спасло лишь до предела убыстрённое алхимией тело, отшвырнувшее хозяйку прочь, да так, что доньята с размаху врезалась в стену и едва не лишилась чувств. Её окатило волной жара, одежда задымилась, несмотря на все пропитывавшие её алхимические премудрости. За спиной что-то грохотало и рушилось, подземелье заполнил удушливый дым. Кашляя и цепляясь за щербатую каменную кладку, Алиедора поднялась, качнулась, пытаясь понять, где же ведущие наверх ступени.
Сапог доньяты наткнулся на что-то мягкое, слабо застонавшее.
Трёхглазое существо вяло копошилось, судорожно дёргая руками и ногами. Рядом валялась сломанная шпага, от эфеса вниз по клинку по-прежнему струились волны голубоватого пламени. Там, где только что был алтарь, бушевало тёмное пламя. Тут и там среди клубов дыма на плитах виднелись неподвижные тела вторгшихся, одежда на многих тлела, на иных – полыхала.
– Гррр… – у Гончей вырвалось звериное рычание. Алиедора рывком вскинула пришельца на плечо, кряхтя, потащила наверх. Тот лишь слабо стонал, не пытаясь сопротивляться.
…Из дыры, когда они выбрались на поверхность, валил непроглядный чёрный дым, тяжёлый и жирный. Вся покрытая копотью, отчаянно отплёвывающаяся и откашливающаяся доньята тем не менее сумела выволочь диковинного пленника на поверхность. В лагере «чашников» всё оставалось по-прежнему – то есть лежали трупы. Алиедора кое-как доползла до раскинутого шатра, и тут её согнуло пополам жестокой судорогой, началась рвота – тело отвергало влитую в него алхимическую отраву.
Пить. Безумно хочется пить, губы сами собой словно приникают к незримой чаше, в которой – вода, холодная, ломящая зубы, со хрусткими тонкими льдинками. Что угодно за глоток воды, чтобы безо всяких добавок, настоек и эликсиров!
Вода в лагере «чашников» была. Усердные служки натаскали с избытком – вот она, в аккуратных пузатых бочонках. На краю одного даже висит ковшик с цепочкой, чтобы не пропал. Только дотянись.
…Алиедора дотянулась. Трясущейся рукою зачерпнула из бочонка, дрожа и расплёскивая, поднесла ковшик ко рту.
Нет, словно щёлкнул невидимый бич. Ты – Гончая. Ты исполняешь приказы. Никакой чистой воды, ты знаешь. Ты не человек, ты больше, чем человек, но тело ещё не закончило преображение. Чистая вода тебя убьёт. Брось крупинки, ты знаешь какие, потом уж пей.
Корчась от сосущей, тянущей боли, поселившейся где-то в животе, Алиедора таки откупорила нужные склянки, уронила в воду горошинки снадобья. Вода мгновенно изменила цвет, загустела, сделавшись словно жидкий кисель, завоняла тухлым. Алиедоре пришлось задержать дыхание и зажмуриться, прежде чем она смогла сделать хоть глоток.