– Значит, во всём виноваты кометы? – сощурилась Алиедора.
– Не обязательно. После того – не значит, что вследствие того, – сухо ответил Латариус. – Мы лишь установили соответствие. Причины нам по-прежнему неясны. На самих кометах, как нетрудно догадаться, пока ещё не побывал ни один из наших Мастеров.
– Так к чему же вы клоните, досточтимый Латариус? К тому, что я…
– Что за манера – всё сразу поворачивать на себя! Нет, благородная доньята, речь я вёл совсем не к тому. В Райлеге появился тот самый дхусс, о котором мы тебе говорили. Дхусс, который, как мы считаем, стал сильнейшим, быть может – самым сильным в истории – отклонением от обыденности.
– Он что, летает, аки птица? Выдыхает огонь? – поинтересовалась Алиедора.
– Ни то, ни другое. Но мы обнаружили – не спрашивай, как именно, – резкое изменение баланса.
– Баланса чего? Баланса где? – Как же эти Мастера любят изъясняться напыщенно и витиевато, причём, как правило, толком их не понять.
– Баланса сил, оставшегося в неустойчивом равновесии после ухода Семи Зверей. Разнообразие угасло, стянулось ко всего лишь двум полюсам, двум цветам – чёрному и белому. Увиденное тобой во храме – лишнее тому подтверждение. Где-то в ином мире, на ином Листе Великого Древа, куда, похоже, заглядывал Феникс, – есть те, кто не прочь прогуляться и под нашим небом. Это, если откровенно, тоже весьма тревожит. Пока что от пленника мало толку, мы не знаем его языка, а вскрыть ему голову наши Мастера, конечно, могут, но едва ли мы многого добьёмся – вот будь он из наших мест…
– Однако они прорываются, – заметила Аттара. – Стоят наготове.
– Стоят наготове, – согласился Латариус. – Но я говорю о другом. О том, что кометы своим воздействием истончают окружающие наш мир барьеры, они становятся проницаемыми… для самых разных существ.
– Вы намекаете, Мастер, что этот дхусс, о котором вы говорили…
– Это одно из предположений. Ничем не подтверж– дённое, кстати, – перебил Мастер. – Но связь между всем этим очевидна, и… ты помнишь наш первый спуск вглубь?
«Помню, – подумала Алиедора, молча кивнув. – Помню, как почувствовала боль и муку моего мира. Боль и муку, идущие из глубины, тяжкую болезнь, которую неведомо, как лечить…»
– Итак, нам нужен этот дхусс, – закончил Латариус. Сцепил пальцы, принявшись крутить большими друг вокруг друга, словно наматывая невидимую цепь на колодезный ворот.
Мастер боялся.
– Я уже спрашивала, что он может? Летать?
– Нет, – угрюмо сказала Аттара. – Вернее сказать, никто не знает, на что он способен. Мы только… получили известие, что равновесие нарушено. И что связано оно с… этим дхуссом.