— Что привело тебя в сей уединенный уголок, о чужеземец?
— Я тут, понимаете ли, пришел за советом, — забормотал князь. Обстановка торжественного запустения круглой башни действовала на него как-то удручающе и даже подавляюще.
— За каким советом? — осуждающе покачал головой Пирум. — Ежели ты ждешь моего совета в делах неподобающих, то я тебе не советчик!
— В подобающих, еще в каких подобающих! — зачастил Длиннорукий. — Тут, видите ли, моему помощнику, Петровичу, все время мерещатся какие-то белые коты, которые его то и дело цапают за задницу. Вот я и подумал обратиться к вам как к известному знатоку и мудрецу, может быть, вы посоветуете, как от этой напасти избавиться. Поверьте, я в долгу не останусь!
— Мне от тебя ничего не нужно, нечестивец, — высокомерно бросил Пирум. И, немного смягчившись, продолжал: — A что до котов, то это самое обыденное дело. Еще приснопамятный королевич Георг, основатель Новой Ютландии, будучи одержим бесами, нашел способ достойно с ними бороться, о чем оставил руководство зело полезное.
— Вы знаете способ? — чуть не подпрыгнул Длиннорукий. Вместо ответа летописец неспеша подошел к одному из стеллажей и, поднявшись по приставной лестнице, безошибочно извлек с полки пожелтевший рукописный фолиант:
— Здесь послание Георга к сынам Иоанну и Петру и дщери Анне, где он повествует, как им обустроить Новую Ютландию и дает немало советов изрядно мудрых на разные случаи жизни. Изволь же послушать. — Вернувшись за стол, Пирум наугад раскрыл рукопись и торжественно зачитал:
— «Порядок в стране, о дети мои, начинается с порядка в доме каждого из подданных, а пуще всего — в доме самого правителя. Ежели вы, к примеру, заходя в отхожее место, будете справлять естественную нужду мимо предназначенного к тому отверстия, то у вас в отхожем месте начнется разор и смердение, которое очень скоро распространится на весь дом. Мне также весьма по душе обычай нашего народа при всяких жизненных обстоятельствах петь хоровые песни, но ежели вы станете петь хором в ущерб прочим полезным занятиям, то у вас в доме неизбежно наступит запустение…»
— Извините, господин летописец, — робко перебил Длиннорукий, — мне бы насчет котов…
Летописец смерил князя испепеляющим взором, однако перевернул несколько страниц и зачитал:
— «Если же, не приведи Господь, кто-либо окажется одержим бесами и злыми духами, принявшими облик животный, то для исцеления пользительно применить безотказный способ — надобно собрать итоги жизненной деятельности сего злого беса и тайно положить оные в хлеб насущный одержимому, и тогда бес оставит его, и он исцелится».