* * *
Помещение, в котором Чаликову принимал товарищ Абель, ничем не напоминало штаб радикальной политической организации. Слева по коридору открывался вид на маленькую комнатушку, забитую компьютерной техникой — видимо, здесь верстали порно-газету «УЖЕ» и боевой листок «ЛИМОНКА». А справа, куда Надю и привел некий молодой человек, находилась большая полупустая комната, в одном углу которой стояла незастланая постель, а в другом — телевизор и стопка видеомагнитофонов. На экране маячило нечто совершенно непристойное видимо, это записывались кассеты для секс-шопа. Картину дополнял сам товарищ Абель — человек средних лет в штопаном восточном халате и изрядно стоптанных шлепанцах с огромным помпоном.
Едва отворилась дверь, он вскочил с дивана и кинулся навстречу гостье:
— О, здравствуйте, здравствуйте, дорогая госпожа Чаликова! Ну, как там наша красавица Москва? Как поживает мой друг Эдичка?
— Извините, я с ним незнакома, — сухо ответила Чаликова, несколько удивленная столь радушным приемом.
— Напрасно, матушка, напрасно. Это такой человек, такой писатель! А хотите, я вам дам к нему рекомендательное письмецо?
Только теперь Надя заметила, что прямо над диваном висит цветная фотография некоего господина в кожаной куртке, очках и с короткой стрижкой. Под портретом красовалась размашистая подпись: «Сладенькому Вовочке — от противненького Эдички».
— Ах, извините, забыл представиться — товарищ Абель, — продолжал хозяин, усаживая дорогую гостью в уютное кресло. — А если полностью, то Владимир Ильич. Но вы можете звать меня запросто — Ильич.
Надя слушала разглагольствования Ильича и никак не могла представить себе этого милейшего человека бросающимся под колеса полицейской машины.
С трудом журналистке удалось вклиниться в словоизвержения товарища Абеля:
— Владимир Ильич, меня интересуют политические цели вашей организации…
— Нет-нет, умоляю вас, никакой политики! — бурно запротестовал Ильич. Вас, конечно же, ввели в заблуждение разные злопыхатели. Причем тут политические цели, когда у нас литературная студия!
— Вот оно как, — искренне подивилась Надя. — Но ваше участие в разного рода акциях…
— Нет-нет, госпожа Чаликова, это чисто литературные акции, — успокоил собеседницу товарищ Абель. — Просто некоторые невежды принимают их за политику. А на самом деле мы революционные писатели. Вот, кстати, заглянули бы к нам на заседание, я тут как раз готовлюсь выступить с докладом о творчестве товарища Лимонова. И вы сами убедитесь, что мы никакие не экстремисты, а самые что ни на есть мирные люди. Помните, как в песне: «Мы мирные люди, но наш…» Впрочем, нет, простите, это из другой оперы.