- Так вот он какой, наш театральный волшебник… - с этими словами, с такой газированной радостью шел к Филиппу лысоватый коротенький человечек, смахивающий издали на Луи де Фюнеса. Это было в зале, где в обшивке стен господствовал мельхиор. И еще бросалось в глаза множество первоклассных детских игрушек. Филипп опять почувствовал: играют по правилам его профессии… пытаются, по крайней мере…
Господин, который увенчал Филиппа таким изысканным титулом, поднял с ковра резинового гнома и, помахивая им, приблизился.
- Милости просим. Я - Вич, Максимилиан Вич, имею приятное поручение занять вас до начала главной аудиенции. Прошу… - он усадил Филиппа в низкое, слишком барственное кресло, а сам остался на ногах, хотя напротив стояло такое же.
- Знаете, на сцене я ваших сказок не видел, а это, оказывается, нельзя: попадаешь в неловкое положение, одни жалеют тебя, другие стыдят… Так что пришлось срочно прочесть парочку, буквально вчера. Слов - нет! Нокаутировали! Воображаю, как это было в декорациях да с хорошей игрой… Вы ведь сами и постановщиком были?
- Часто был сам, да. Ревновал их, знаете, к чужой режиссуре.
- Ну да, ну да: кому же и выводить своих деток в люди, как не кровному отцу?
Слишком сладок он, этот Вич. Галстук, разумеется, тот же… а костюм светлый, в отличие от униформы тех парней. В целом облик стареющего жокея или спортивного врача…
- Это все дела давние, - бегло улыбнулся Филипп.
- То есть? Не понял…
- Ну, не работаю я сейчас в искусстве, строго говоря. У меня впечатление, что мои вещи как-то не ко времени… Простите, вы сказали: "до начала главной аудиенции". Это с кем же?
Вместо ответа Вич подкатил к его креслу сервировочный столик с напитками, сладостями, орешками…
- Угощайтесь. Вы разве не бывали здесь?
- Я? Здесь? Когда же? - Филипп огляделся с улыбкой, потом потеребил свое ухо, потом встал нахмурясь - а этот коротенький весело следил за его замешательством, весело и зорко. - Позвольте… Ехали мы по шоссе N 7 - так? Здесь не Институт раньше был? Каливернийский филологический?
- Был, был. И вас тут, в этом Мельхиоровом зале, чествовали, помнится… Сам бывший вице-президент что-то такое прицеплял к вашему лацкану - верно? Ибо еще прежде, чем к политике, он прицепился к филологии, к старым романтикам, и слыл у вас тут большим ученым - так?
- У кого "у нас"? - спросил Филипп, напрягаясь: словеса этого коротышки были, конечно, если не силками, умело расставленными, то - щупальцами…
- Ну среди интеллектуалов, скажем так. Бьюсь об заклад, он вербовал в свою партию всех классиков, натравливал их против нас! А с кем это не выходило, тот - не классик! - Вич прыснул и заколыхался. - Что такое для политикана, для демагога великий поэт? Такая вот кукла! - резиновый гном пискнул в его руке. - Оч-чень, думаю, было желательно ему, чтобы и вы поточней определились в ваших сказочках? А? В том же смысле!