— Человеческий? С ними?
— Ну да, — ответил я. — Ведь мы же люди.
Ларсен быстро вернулся к столу, оперся на него руками.
— А не самое ли достойное для человека — стремиться к знаниям, овладевать чужим, неизвестным? Что бы мы ни говорили, Симов, а юсы — наши соперники. Соперники! И чтобы достичь в будущем настоящего равноправного диалога с ними, мы прежде всего должны проникнуть в тайны их достижений.
— О каких тайнах идет речь, Ларсен? Ты прекрасно знаешь, что юсы с самого начала выразили готовность приобщить нас ко всему своему. Предоставить нам свои открытия, дать разъяснения.
— Но тебе, видимо, неизвестно, что и самые наши большие ученые оказались неспособными воспринять эти открытия, несмотря на щедрые «разъяснения». И что в конце концов получилось? Творческая деформация!
…Ученые на Земле больше не творят, Симов. Потому что предварительно знают, что, чтобы они не создали, все будет унизительно мелким в сравнении с тем, что у юсов уже есть тысячелетия. Теряется всякий смысл.
— Но ты только что сказал, что добился известных результатов, — обескураженно напомнил ему я. — И поскольку я видел, что ты занимаешься главным образом изучением юсианских машин…
— Именно! — Ларсен осторожно сел на шаткий стул. — Именно поэтому переселение нам крайне необходимо. Только отсюда мы могли бы начать преодоление нашего интеллектуального кризиса. То есть мы могли бы задержать юсов подальше от Земли и поднять уровень наших знаний до их уровня… Или, по крайней мере, приблизиться к нему.
— Но почему не поискать другого, более достойного способа? Почему нужно так безропотно подвергаться их экспериментам? Одной эйфории достаточно, чтобы представить себе, что случится, когда прибудут переселенцы.
— Жизнь во всей Вселенной явно подчиняется одним и тем же законам, которые управляют и Землей, — примирен-но развел руками Ларсен. — Сильный диктует условия. Или уничтожает более слабого.
— Мы, наверное, склонны в своем представлении преувеличивать действия этих законов, — сказал я. — Да и не могу я согласиться, что мы слабее, только потому, что их знания находятся на более высокой ступени, чем наши.
— На неизмеримо более высокой.
— Даже если и так, я замечал, что тот кто больше знает, в большинстве случаев и более уязвим. Над ним довлеет большая ответственность, ему приходиться брать на себя больший риск.
Но Ларсен меня уже не слушал. Односторонность его суждений была просто поразительной.
— Как я тебе уже сказал, я работаю здесь семь месяцев, — продолжил он, едва дождавшись конца моей реплики. — И буду продолжать работать. Пока жив. А наш исследовательский городок будет разрастаться, мы обеспечим себе лучшие, земные условия для работы. Сейчас я один, но когда Фаулер был со мной, все шло гораздо легче. Представь себе, что будет, если у меня будет целая команда способных помощников!