— Никогда не забуду тебя, старик, — прошептал я. — Никогда!
Я подумал и о Фаулере и Штейне. Об уже мертвых, незнакомых мне людях, которые, в сущности, были мне столь близкими. Посмотрел вниз на прозрачный пол — рейдер словно не летел, а полз на высоте в несколько сантиметров над верхушками колонн, но глаза мои постепенно перестали видеть их. Казалось, внизу снова тянулись длинные ряды странных красноватых папоротников. Как тогда, в то последнее для обоих утро…
После положительного ответа Медведева их максимально простой план был предварительно уточнен. Штейн должен был ввести в компьютер Рендела полномочия, необходимые для рассекречивания своего банка в Сервере, и после этого немедленно идти на юсианскую базу, а Фаулер — направить поиски Штейна по ложному пути, отправив его рейдер в город для переселенцев. Очевидно, что все в этом плане было продиктовано главным образом стремлением выиграть время. До намеченного на 12 часов эксперимента у Рендела были дела на открытом участке, так что, если бы он и не шпионил за Штейном, то напал бы на указания в компьютере самое раннее после обеда, а только они могли бы породить сомнение, что Штейн на самом деле пошел к юсам. Но тогда он уже должен был бы быть на пути к Земле: как известно, юсианский звездолет всегда отбывает обратно на следующий день после прибытия, в момент, когда Ридон находится в зените.
И вот Штейн уведомляет Фаулера по радио о согласии Медведева, а точный час этой радиосвязи должен служить им сигналом к началу синхронизации дальнейших действий. Фаулер на трейлере отправился к месту, где получал посылки, но спрятал трейлер сразу за первым конусом в низине за склоном. Потом, заняв наблюдательную позицию наверху перевала, стал ждать момента, когда нужно будет спуститься на стоянку, чтобы заложить автоматическую программу в рейдер Штейна. А Штейн, не подозревая, что Рендел следит за ним, направился в его кабинет. Понятно, почему он не рассекретил свои исследования через свой компьютер, — именно его должны были проверить сейчас же, как только обнаружится его исчезновение. Почему Фаулер не взялся за выполнение этой задачи — тоже ясно: ведь тогда его могли бы уличить в соучастии, так как, чтобы рассекретить чужой банк, нужно было, во-первых, обозначить себя в Сервере через свой личный код и предоставить подтверждение переданного ему обладателем банка права им распоряжаться. Поэтому они выбрали самый удобный для этой цели компьютер, который, к сожалению, принадлежал
Ренделу Штейн справился с первой частью этого плана, и емууже пора было отправляться на юсианскую базу. А он продолжал сидеть перед компьютером… Да, судьба ли, или убеждения сделали его агентом МБР, но этот человек прежде всего был большим ученым, посвятил многие годы жизни своим исследованиям, и мысль, что он не успел их закончить, наверное, приводила его в глубокое отчаяние. Конечно, он очень хорошо понимал, что идти к юсам с записью этих исследований, хотя бы и вдвойне засекреченной, было бы недопустимым риском, но все же в последние минуты, когда чувство неотвратимости бывает самым острым он начал колебаться. Пока его пристрастия ученого не перевесили чувство осторожности и не толкнули его к фатальной не только для него, но и для Фаулера ошибке — он направляет с компьютера Рендела ту заявку Серверу, и вместо юсианской базы направляется к нашей, чтобы взять микро-чип с записью.