Двое суток я вел себя так, словно был послан в юсианский звездолет на отдых. Естественно, я так себя не чувствовал, но это едва ли было замечено моим невидимым наблюдателем. Впрочем, мы с ним не обменялись ни единым словом. И, наверное, он сильно заскучал, глядя, как я занимаюсь с Джеки, читаю, слушаю музыку, ем, сплю или веду долгие бессодержательные диалоги с роботом. Уверен, что не дал ему оснований для каких-либо «поступательных выводов», и я продолжал бы держаться так во время всего пути только для того, чтобы окончательно разочаровать его. Потому что, вопреки здравому смыслу, все мои проколы, включая и последний с чемоданчиком, настроили меня не столько. против тех, кому я был ими обязан, сколько против юсов, и в частности — против моего единственного «знакомого» среди них. Видимо, положение, в котором я оказался, и накопленные эмоции требовали какой-то отдушины. Зунг был очень, очень далеко… А я летел в гигантском черном звездолете, и уже предельно ясно сознавал, что мое возвращение на Землю не входит ни в чьи планы, кроме моих собственных.
Прийти к такому заключению было совсем нетрудно. Оно напрашивалось само собой, сразу, как только я сумел принять пустой ящик как очевидный и печально однозначный факт. При этом Зунг не только окончательно прервал мою связь с шефом, не только лишил меня объективной информации и попытался навязать мне свои личные взгляды, но и предварительно сделал бессмысленным любое мое действие, которое бы им противоречило, так как он позаботился о том, чтобы сведения, которые будут поступать с базы «Эйрена», прежде всего проходили через его цензуру.
Да, так понемногу вырисовывалось мое будущее. И хотя я часами обстоятельно его обдумывал, это никак не помогало мне представить его в более оптимистическом свете. Поэтому я решил прекратить свою показательную беззаботность и безделье и заняться чем-то полезным. Полезная деятельность могла быть направлена только в сторону юсов, на их изучение или хотя бы на то, чтобы накопить непосредственные впечатления о них.
Итак, хотя это мне далось нелегко, на третий день утром я нарушил свое долгое молчание, спросив своего «знакомого», не можем ли мы прогуляться по звездолету Не знаю, по какой причине, но мне показалось, что мой вопрос был встречен с большим удивлением, насколько подобное чувство, как и любое другое, можно было бы приписать этим непонятным существам. Предпочитаю принять, что я действительно их удивил и таким образом до известной степени поднялся в собственных глазах. Что же касается многочисленных реплик, которыми мы обменялись с юсом, чтобы понять друг друга, то в них ничего принципиально нового не было. То есть мои были совсем банальными, а его, даже если и имели какой-то исключительно глубокий смысл, по большей части доходили до моего сознания в виде чудного набора слов, который производил необъяснимо подавляющий конечный эффект. Как бы там ни было, в конце концов мы сумели договориться, что через час я должен покинуть «свою внутреннюю обособленность» и предоставить себя «короткой левой связи», окончание которой «поглотит меня, чтобы я конкретизировался» при этом по своему «образцу».