Безупречная эрудиция Ситжеса не мешает ему, однако, проявлять к личности «Жестокого», последним и скромным сторонником которого он является, симпатию, превосходящую очень осторожную защитительную речь Мериме. Но ни один из авторов, описывавших любовную жизнь короля, не упомянул новую и нелепую историю, явно порожденную фантазией гидов ради того, чтобы пленить внимание зевак.
Посетителям «альказара» в Севилье показывают бассейн, где Мария де Падилья, гордо обнажившись, якобы принимала перед всем двором ванну, а в это время, повинуясь приказу короля или стремясь польстить ему, идальго набирали в ладоши надушенную воду и благоговейно ее пили. Гермон де Лавинь в «Алмазном гиде» повторил заманчивый эротический образ, а художник Жан-Поль Жерве в 1890 году изобразил эту сцену в большой композиции, находящейся в музее Тулузы. Эта картина часто воспроизводится на почтовых открытках.
Однако самые враждебные к фаворитке исследователи ничего похожего или близкого не упоминают, и Ситжес, очень подробно описывавший в своих исследованиях все детали, даже не удосуживается упомянуть о таком образе. Эта довольно неуклюжая «испаньолада», опровергаемая известной скромностью и преданностью де ла Падильи и подозрительной ревностью ее любовника, является последней данью, которой лжеистория обогатила спорную жизнь Педро Жестокого.
В остальном можно сказать, что легенда о «борце за справедливость» ушла в небытие. Как бы долго она ни существовала, какими бы авторитетными ни были ее сторонники, ей суждено было исчезнуть, как рано или поздно исчезает ошибка в свете истины.