Граф Трастамарский торопил короля Арагона с ответной атакой на врага, пока Валенсию не окружили полностью. Педро, оставив осадные орудия стрелять по укреплениям Валенсии, лично осадил Орихуелу, недалеко от Аликанте. Энрике решил захватить его там и отрезать от основной части армии.
Арагонцы недавно одержали победу под Ликсом. Граф Трастамарский, докладывая об этом Педро IV, еще лежащему в постели, преувеличил значимость этого события:
— Спите, сеньор, так как скоро ваши тяготы закончатся. Сегодня вы выкололи правый глаз королю Кастилии… Завтра мы поспешим лишить его второго глаза и головы.
На рассвете армия Арагона и бастардов, численностью в 11 000 пехотинцев и 6000 всадников, шла с развевающимися по ветру знаменами на Орихуелу.
Казалось бы, пылкий король Кастилии только и ждал этого момента, чтобы вступить в решающее сражение и выиграть его. До этого подобной возможности у него не было.
Но он ею не воспользовался. А разговор Педро со своими капитанами, собравшимися на военный совет, свидетельствует о несвойственных ему нерешительности и малодушии:
— Считаете ли вы, — начал он, — что мы должны атаковать нашего дядю, короля арагонского?
После этого вопроса повисла тяжкая пауза, которую первым прервал Диего де Падилья:
— Ваше величество, вы государь Кастилии и самый могущественный из христианских королей. Но я думаю, что, если вы сегодня атакуете короля Арагона, вы победите его и с Божьей помощью станете императором Испании.
Педро взволнован, он ходит взад-вперед и жует пирог, который подал ему паж:
— Я вижу, что все вы так думаете. Но говорю вам, что, если бы у меня были настоящие вассалы, как у короля Арагона, я бесстрашно сразился бы со всей Испанией. Но где мои настоящие вассалы? Вот этим пирогом я накормил бы всех верных слуг в Кастилии!..
Произнеся эти слова под ропот ошеломленных рыцарей, король Педро отдает приказ трубить отступление. Возможно, он ошибался только наполовину и, осознавая свою возрастающую непопулярность среди собственных рыцарей, предпочел риску быть преданным посреди сражения более надежную тактику нанесения неожиданных ударов.
Однако Мартин Лопес, его самый отважный военачальник, почти сразу же показал неоправданность чрезмерной осторожности своего хозяина: командуя кастильским арьергардом численностью 2000 легких всадников, он разбил наголову половину арагонской армии, которая шла заними по пятам. Этот отважный поступок заставил Педро помучиться угрызениями совести, и он согласился возобновить осаду Орихуелы.
Его приглушенная на время страсть к убийству проснулась, когда он, проезжая через Картахену, узнал, что его флот захватил пять арагонских галер. Он приказал перебить на его глазах пленных офицеров и матросов и не пощадил даже гребцов, перешедших на его галеры.