На следующий день она двинулась в сторону Бургоса, где скрылся король Педро.
Подавленный Педро отказался от всяких приготовлений к обороне. Видимо, преступление было для презренного государя единственным утешением в поражениях, так как он вышел из оцепенения, лишь когда у подножия трона отрубили голову Хуану де Товару, брату несчастного правителя Калаорры. Вся вина Хуана состояла в том, что он примчался с сообщением о падении города.
После этого Педро собрался вернуться в Севилью. Его должны были сопровождать 600 мавританских всадников, находившиеся под командованием Мухаммада эль Кабесани, единственного его слуги, которому король все еще доверял. Напрасно самые именитые горожане столицы бросились к его ногам, умоляя о помощи.
— У нас есть продовольствие и оружие, — сказали они ему. — Мы отдадим вам, ваше величество, все, что имеем. Только останьтесь с вашими преданными подданными.
— Я ценю вашу решимость, — ответил король, — но граф и «белая банда» решили наступать на Севилью, и я должен быть там, чтобы защитить инфантов и королевскую казну.
— Вряд ли ваши враги направятся сейчас в Андалузию, но если вы сами с таким количеством хороших всадников не можете защитить наш город, что же прикажете делать его жителям?
— Делайте то, что считаете нужным, — с нетерпением отвечает Педро.
— В таком случае соизвольте освободить нас от клятвы верности, которую мы вам давали.
— Я согласен: пригласите моего нотариуса… Но не успел нотариус составить акт об этом заявлении, как король вскочил на коня, пришпорил его и в сопровождении своих гранадских всадников унесся вдаль, оставив своих собеседников скорее раздраженными, нежели разочарованными.
Идя на Бургос, дю Геклен с легкостью берет осаждаемые города. Подъемные мосты опускают при его приближении, но не из-за страха, несвойственного отважному и гордому характеру кастильцев, а скорее потому, что их надежды связываются с союзом французского короля и графа Трастамарского и поспешным бегством короля Педро.
Навстречу графу Энрике выходит делегация дворян Бургоса. Они подносят ему ключи от старой столицы, но вручают их только после того, как Энрике дает клятву соблюдать налоговые льготы и отказывается в знак своего радостного восшествия на престол собирать налоговые задолженности. Граф Трастамарский соглашается с этими требованиями. Зная непреклонность и силу местных традиций, было бы неуместно оспаривать их в данный момент.
Прекрасным солнечным майским днем Энрике торжественно входит в город Сида и с большой пышностью направляется в монастырь Лас Уэльгас, где теперь его официально признают королем Кастилии сеньоры, епископы, горожане и делегации от большинства городов королевства.