Через какое-то время еще раз взметнулся столб воды, словно вздох подводного вулкана. Это вырвался на свободу остававшиеся в трюмах воздух. И высокая пологая волна еще раз плавно приподняла на своем плече Соколова и мягко опустила на лунную дорожку.
Теперь в наступившей оглушающей тишине он услышал голоса и увидел силуэт шлюпки, в которой были люди. Стал грести в ее сторону и осипшим, чужим голосом закричал. Его услышали, а может быть, увидели. Шлюпка приблизилась. Чья-то рука цепко схватила Соколова за воротник канадки и вырвала из воды. Наверное, он на какое-то время потерял сознание, потому что не помнил, как перевалился через борт, и не помнил, кто же его спас. Когда снова ощутил себя, но еще не открыл глаза, первой явилась мысль: “Ну вот, теперь погибать придется другим способом, не тем, самым простым”.
Потом снова все смешалось. Он никогда не мог восстановить в памяти, что делал в течение нескольких часов, длившихся в одно смутное, туманное мгновение, что делал до тех пор, пока луна не стала розовой, пока не заалел восход. Только тогда он увидел, что руки ободраны в кровь, почувствовал, как жжет их соленая морская вода, а плечи разламывает боль. И еще было очень жарко Он снял канадку. Куда бы ее положить? Вещь-то чужая, добротная. Увидел кого-то в майке и трусах, сжавшегося комочком на дне шлюпки, где плескалась, перекатывалась черная вода, распластал и накинул канадку на того человека. Человек вскочил и, натягивая канадку, бормотал:
— Ш-штаны н-не успел…
Потом привалился грудью к борту шлюпки и, вытянув руку в сторону восхода, закричал:
— Перископ, там перископ!!!
Но сколько ни вглядывались все, кто был в шлюпке, в ту сторону, куда тянулась рука лейтенанта Швыдкого — лишь теперь Соколов узнал его, — океан был пуст, не было буруна и не видно иглы перископа. Может быть, померещился Швыдкому перископ, а может быть, скрылся под водою.
Кто-то сказал:
— А была еще третья торпеда. Она проскочила метрах в трех от нашей шлюпки.
И кто-то подтвердил:
— Да, была третья, я видел след винта.
Лодка расстреляла пароход и скрылась. Как точно, как подозрительно точно совпали курсы “Ангары” и подводного пирата! И Соколов вспомнил, как тщательно Масафуми Дзуси выписывал из вахтенного журнала скорость “Ангары” в шторм и штиль, при ветре попутном и ветре встречном… Лодка подстерегала “Ангару” точно на выходе из запретной зоны. Ее капитан знал, что именно в этой точке океана примерно в десять вечера будет идти пароход.
С восходом солнца океан покрылся испариной. В тумане замаячила сперва расплывчатая тень. Потом эта тень превратилась в спасательный плотик. Два весла равномерно загребали воду, И шлюпка пошла навстречу. Кто-то бросил с кормы конец, кочегар Сажин ловко принял его и подтянул плотик. Двое сидели, укрывшись брезентом, а еще один человек лежал, его захлестывала вода, но человеку, видимо, было все равно.