Как мне сказали, Август жаждет попасть в светское общество. И такие люди, как Йегер, производят на него впечатление.
Миссис Микер почувствовала одновременно злобу и страх.
– Ну, теперь все ясно. Эта крупная сумма денег. Этот уродливый человечек, который всегда ждет в машине...
– Да, это любимый телохранитель Августа, Джо Михалик. На его счету несколько убийств.
– А Полли знает обо всем этом? Вы ей сказали?
– Конечно. И когда она выложила это Йегеру, тот отшутился. Повернул дело так, чтобы все выглядело, как будто я ревнивый ухажер, который старается от него избавиться.
– Но она же знает, что эти люди сделали с ее отцом. Я никогда от нее этого не скрывала.
– Она отказывается видеть между этим какую-либо связь. Для нее Йегер – самая романтическая фигура в ее жизни, вот и все. С ней невозможно разговаривать.
– Как это ужасно. Дафф, мы должны что-то сделать. Что мы можем сделать?
– Вы имеете в виду: что можете сделать вы? Возможно, что для Йегера интерес к Полли – это просто способ заставить вас продать поместье. А что, если вам с ним договориться? Вы продаете ему “Казуарину”, а он оставляет в покое Полли.
– Разве такой, как он, пойдет на это? А что, если он расскажет Полли, что я пыталась откупиться от него? Вы можете себе представить, какая будет реакция? Нет, должен быть какой-то другой выход.
Но миссис Микер знала, что легче сказать, чем сделать. И она стояла так, в отчаянии, а чайки кружились над ее головой, громко требуя своего ужина, и кружевная пена прибоя плескалась у ее босых ног. С набегающей рябью подплыл бледный, с синей каймой пузырь сифонофоры, и миссис Микер с отвращением попятилась, когда ярко-алое, с фиолетовым мясистое тело животного с тонкими черными нитями смертоносных щупалец вынесло на берег. Эти сифонофоры были ее давнишними врагами. Однажды одна ужалила ее, когда она купалась, и возникло такое ощущение, что руку жгут раскаленным железом. Прошли два мучительных дня, прежде чем боль утихла, и с тех пор она вела постоянную войну с этими существами, которые заплывали в пределы ее владений.
Сейчас она с отвращением смотрела на это беспомощное животное на песке с раздувшимся пузырем, который раскачивался взад и вперед на теплом ветру.
– Достаньте мне скорей вон ту палку, прибившуюся к берегу, Дафф, приказала она, и, когда он достал, она изо всей силы вонзила ее в пузырь, который с треском лопнул.
– Сначала пусть лопнет, – объяснила она, – а затем погибнет.
Она отнесла на палке скользкие останки животного на берег и закопала его глубоко в песок, воткнув палку, как крест на могиле.