Анрэ скривился как от зубной боли: он — и русский.
— Нет, я не русский. — Он налил себе еще водки. — Но русские прошлись по мне как по Берлину.
И вдруг стал рассказывать Анриетте и про свою молодость, и про маму, и про Наташу, и про Софи, и про Анжелу, и про Владимира. Она слушала его, широко раскрыв глаза. Ей впервые попался такой разговорчивый клиент, другие ценили свое время, не теряли его даром.
А Анрэ не мог остановиться. «Никого ближе этой шлюхи у меня сейчас нет, — думал он, глядя на Анриетту. — Я исповедуюсь ей как на духу, рассказываю такое, чего никому не расскажешь. А она слушает, поддакивает и, кажется, понимает меня! Или делает вид, что понимает? А! Все равно! Важно, что меня слушают!»
И продолжал говорить, прерываясь только затем, чтобы выпить еще водки. Вскоре бутылка опустела, и он заказал еще одну.
Анриетта тоже опьянела, но изо всех сил старалась поддерживать разговор:
— А вы, я смотрю, сильно ненавидите мужа вашей дочки? — говорила она.
— Ненавижу! — соглашался Анрэ. — Он украл у меня мою дочь, лишив единственной радости на земле!.. И я все равно его изничтожу!
— Что ж так? — снова спросила Анриетта.
— Раз я решил, так тому и быть! — сказал как отрезал Анрэ.
— Ну, тогда выпьем за это.
— А что?! Давай выпьем! — поддержал он.
Анриетта уже перебралась на широкую кровать. Она была совершенно голой и все ждала, когда же этот господин займется делом. Ей хотелось поскорей перейти к основной части. Не то чтобы она была страстной любительницей постельных утех, просто за сегодняшний день это был ее пятый клиент. Ей очень хотелось отоспаться, а ночь, которую купил этот богатей, могла дать такую возможность. Она и поворачивалась к Анрэ так и этак; и принимала соблазнительные позы; и вставала, потягиваясь во весь рост и упираясь пышной грудью в лицо говорящему клиенту; и садилась ему на колени, поглаживая его волосы, как бы выражая солидарность и понимание его проблем. Все бесполезно! Анрэ говорил, говорил, говорил…
Вторая бутылка водки уже была опорожнена почти наполовину. Анриетта совсем опьянела, ей жутко хотелось спать, но Анрэ не давал. Он вдруг стал приставать с расспросами к ней: расскажи, была ли у тебя любовь, да кто он такой, да почему ты не вышла за него замуж. Она отвечала уклончиво, сбивчиво и путано, ему же хотелось ясности.
Потом он снова, уже по второму кругу, принялся рассказывать ей историю своей жизни. В очередной раз досталось Владимиру. Все больше и больше распаляясь, Анрэ грозился: «Ну, подожди! Достану я тебя! Недолго тебе осталось веселиться на этом свете!» Затем тотчас же менял тему, говорил, что любит Наташу, жить без нее не может, и решал тут же ехать к ней, в Россию.