Эртхиа кашлянул, глянул на одного, на другого — и ничего не сказал. Ханис ему ободряюще улыбнулся.
— А здесь мы утешаем друг друга.
— Да! — обрадовался Эртхиа.
— Я сам сын бога и бог, и я знаю: там вернусь в золотой огонь Солнца, из которого создана моя душа. И если бы смог — уже сейчас горел бы одним из его лучей. Но я жду, и случай представится. Тогда не забуду по утрам заглядывать в твое окно, Акамие, как ты посещаешь меня в одиночестве и заточении.
— Благодарю тебя, — Акамие низко поклонился. — Но хотел бы раньше покинуть тюрьму этого мира.
— Нет, вы это бросьте! — не выдержал Эртхиа. — Сидят передо мной и наперебой хвалятся, как им не терпится меня покинуть! Друзья, а! Что же это ты, брат, начинаешь с того, что уговариваешь Ханиса жить, а заканчиваешь обещанием опередить его в пути на ту сторону…
И так пылко упрекал их преданный в дружбе Эртхиа, что не оставалось иного, как рассмеяться легко и радостно. И на этой стороне мира можно жить, пока друзья вместе, пока они есть.
Акамие только украдкой вздохнул. Вся его надежда заключалась в том, что странный сон или видение, бывшее ему по дороге в Аз-Захру, окажется вещим. Хотя чего не привидится, когда разум мутится от горя и обиды? Однако с того вечера его настроение изменилось, и он с покорностью и терпением ждал обещанной развязки. Ни словом не обмолвившись Эртхиа.
Загремел замок. Мальчики переглянулись: было еще рано.
Эртхиа вскочил, схватившись за кинжал, левой рукой протянул Акамие покрывало. Тот поспешно накинул его на голову. Ханис тоже встал, шагнул в солнечный луч. Если его друзьям будет грозить опасность, у него появится возможность погибнуть в схватке.
Стражник, приоткрыв дверь, пролез внутрь, быстро прошептал:
— Из дворца пришли за узником — к царю! — вы пока сидите здесь… — и гаркнул: — Выходи!
Ханис, как был, обнаженный шагнул к выходу. Стражник крепко связал ему руки за спиной и выпустил на площадку.
— Не надо меня нести, — хмуро попросил Ханис. — Я не буду прыгать вниз.
— И не прыгай, — ухмыльнулся стражник, показывая намотанный на руку конец веревки. — Только руки выломаешь.
Когда дворцовая стража увела Ханиса, тюремщик выпустил Акамие и царевича. Евнух, обмахиваясь веером, сидел у калитки.
— Постараюсь узнать… — Эртхиа многозначительно кивнул.
Акамие из-под покрывала протянул ему тонкую руку и пожелал удачи. Калитка пропела дважды, впустив Акамие и закрывшись за ним.
Прежде всего Ханиса отвели в баню. Там ждали рабы, чтобы вымыть его. Узник из башни заточения не должен раздражать повелителя своим видом и запахом.