Трамвай уже еле катился. Не дожидаясь, пока он встанет, из открытых дверей «ауди» в салон запрыгивали песледователи. Пока Сергей глотал, скребя горло сухой бумажкой, его рука Сергея нырнула за выкидухой. Мне, ребята, терять нечего. Что в трамвае полечь, что у Лопеса на ранчо...
Ох! Этакой подлости, пожалуй, Сергей не ждал. Кондуктор, больше некому... От удара по яйцам Сергея согнуло, он потерял мгновение, рука так и не вылетела из кармана, нажимая на кнопку выброса лезвия. Потерянного мгновения оказалось достаточно, чтобы подлетел знакомый лопесовский боец и огрел Сергея по шее рукоятью пистолета.
Истошно, как в фильмах ужасов, завизжала чешка. Пепел повалился на пол, теряя сознание. Последнее, что он увидел – почему-то шприц, из иглы которого брызнула прозрачная голубоватая струйка...
Глава пятая. 21 апреля 2002 года. Затяжной прыжок.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать.
Как невесту Родину мы любим,
Бережем, как ласковую мать.
«Широка страна моя родная».
Стихи В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского.
...Молоточками стучат вагонные колеса? Ему мерещится, или позвякивает в стакане ложка? Пепел открыл глаза. Действительно, купе. Куда же он едет? Ничего не вспомнить. Над ним склонилось лицо. Чертовки знакомое. Но откуда? Аккуратные усики...
– С добрым утром, земляк! Сколько ты всего интересного проспал, братан!
Говорили по-русски, и отчего-то это не желало никак вязаться со смутными воспоминаниями, которые клубились в голове, призрачные в густом тумане. Пепел обнаружил, что заботливо накрыт тонким одеялом. И... что-то неладное творится с руками. Еще раньше, чем пошевелил ими, понял «что творится». Его запястья перехвачены наручниками. Вот вам и «здрасьте»...
А память помаленьку начинала раскачиваться запущенным маятником, выводя картинки последних часов, минут, секунд перед провалом...
Человек с усиками продолжил зудеть на языке родных осин:
– Нам из-за тебя пришлось поработать грузчиками, а за это дополнительно не заплатят. Ты никак не соглашался продирать глаза, когда настала пора пересаживаться в поезд. Хотел, чтобы тебя на руках несли. Что ж, не скрою, несли на руках, как китайского мандарина.
Слушая этот вздор, Пепел боролся с дурнотой. Голова трещит, слабость в теле, как после недельного запоя.
– И куда едем... б р а т а н? – все-таки сумел выдавить из себя Пепел.
– Несемся на всех порах в направлении Берлина, землячок, – охотно ответил усатый.
И Пепел вспомил его. Один из тех, кто бегал по кабаку «У калиха».
– Вот в следующий раз проснешься, а мы уже к Германии подъезжаем. Сейчас сходим в туалет и снова баиньки. Не знаю, как тебе, а нам очень понравилось, как ты спал. Никого не трогал, гранаты не бросал. Поэтому мы тебе снова сделаем укольчик, чтоб уж в Германии проснулся, не раньше.