Внезапно замолчав – как будто иссяк вдруг запас обидных слов, льющихся из него злым и яростным потоком, Тихон замер на секунду, не разжимая рук, стискивающих плечи готовой потерять от страха сознание няни, и со всей силы швырнул ее на диван.
– О Господи! – простонала она и снова заревела.
Тихон отошел к окну, некоторое время прислушивался к стуку капель о стекло, потом повернулся и хрипло сказал:
– Извините. Я просто…
– Я понимаю, – всхлипнула няня.
Тихону было ее ничуть, ни капельки не жалко. Он убить ее был готов и извинился перед ней не потому, что на самом деле чувствовал вину, а просто механически.
– Перестаньте плакать, – жестко приказал он. Растерянность и страх постепенно начинали отступать: нужно было что-то делать, предпринимать какие-то шаги, криком и руганью дела не поправишь, Юльку от беды не спасешь…
Сердце снова сжалось при этом слове – Юлька, Юлька. Какое же замечательное, ласковое имя у его дочери, как же оно подходит ей, ее темно-карим глазам, ее светлым реденьким кудряшкам, ее крошечным пальцам, вечно сжатым в микроскопические кулачки, как же подходит!..
– Перестаньте плакать, – повторил он жестко. – Перестаньте и расскажите наконец, что… то есть как это случилось.
– Ее украли, – сообщила няня, сжавшись в комок и глядя на Тихона затравленным взглядом дикого животного.
– Да знаю я, – раздраженно оборвал ее Тихон. – Знаю, знаю уже!..
– Мы гуляли в парке… Как обычно, вышли на прогулку в одиннадцать часов, после кормления… Юленька спала… Тихон Андреич, если бы я знала!.. – снова заголосила няня.
– Да перестаньте, – скривился Тихон. – Перестаньте же, я прошу вас, и расскажите все по порядку!
– Да что рассказывать-то? – помолчав несколько секунд и предприняв очередную бесплодную попытку успокоиться, продолжила девушка. – Мы гуляли по парку… Возле пруда сперва гуляли, там воздух приятный, влажный… Утки летом плавают, а сейчас…
– Утки летом плавают – это важно?!
– Н-нет… нет, не важно… Потом дальше пошли… то есть я пошла дальше с коляской по мостику через Чертановку… и… там, недалеко от комплекса, скамейки есть. Я села на скамейку, коляску рядом поставила. А потом…
– Что потом?
– Я не заметила, Тихон Андреич, чтобы за мной кто-то следил… А они следили наверняка, потому что ведь если бы не следили, то… В общем, я сидела на скамейке, читала книжку и даже не услышала, как кто-то сзади ко мне подошел. Вы только не думайте, Тихон Андреич! Не думайте, я не потому не услышала, что книжку читала, а просто он подошел очень тихо! Он специально тихо подошел, чтобы… чтобы врасплох меня застать! А дальше я только помню, как кто-то сзади меня руками обхватил и к лицу мне плотно так что-то прижали… Какую-то тряпку, и все… И все! Я заснула или сознание потеряла, не знаю. Это наркоз был! Потом, когда очнулась, увидела женщину… Какая-то женщина пожилая рядом со мной стояла, за плечо меня трясла и все спрашивала, что со мной… Я вначале только голос ее слышала, не видела ее… Потом увидела, она очень большой мне показалась! То есть не сама она, а голова… Голова у нее была очень большая… Я подумала…