Блондинка – невыносимо прекрасная, окутанная сверкающим облаком недостижимого для простого земного человека счастья – словно насмехалась над ней. Алька, не выдержав, перевернула журнал. Уложила его вниз обложкой, чтобы не видеть больше этих сияющих счастьем кобальтово-синих надменных глаз. Но лицо с обложки не исчезало, стояло перед глазами, словно отпечаталось в их сетчатке, и невозможно было с этим ничего поделать!
Больше часа она просидела в запертой комнате, не подавая признаков жизни. Прислушивалась к звукам за стеной, которые спустя какое-то время стихли, а еще минут через десять раздался совершенно спокойный и тихий храп.
«Спит», – догадалась Алька, почувствовав, как тревожно застучало сердце в груди. Дрожащими руками вытянула из волос невидимку, неслышно подкралась к двери и принялась тихонько ковырять в замке…
Но замок так и не поддался. Она и сама не знала, сколько времени, сжав губы, настойчиво пыталась его открыть. Слезы уже текли по щекам, и с каждой уходящий секундой таяла надежда на спасение. Отчаявшись, Алька отбросила в сторону невидимку. Ударившись о стену, та отскочила и упала на раскладушку. А вслед за невидимкой туда же упала и Алька и принялась тихо и горько плакать…
Потом у нее просто не выдержали нервы. Вскочив, она начала барабанить в дверь кулаками. И в эту минуту ей было уже все равно, что с ней будет дальше. Она прекрасно понимала, что за такое поведение ее по головке не погладят. Но отчаяние оказалось сильнее страха, сильнее инстинкта самосохранения, сильнее всего на свете…
Заспанная, помятая физиономия с шапкой взъерошенных волос на голове показалась в проеме двери, и в этот момент Алька вдруг снова ощутила то самое чувство вины, которому так отчаянно она сопротивлялась вот уже несколько часов подряд. Где-то внутри оно опять проснулось и принялось тихонько царапать грудную клетку, как маленький слепой котенок, потерявший кошку-маму.
«Эх, – подумала в тот момент Алька, – утопить бы его, этого котенка!..»
Переговоры с похитителем ни к чему не привели – он только разрешил ей сходить в туалет, предупредив, чтобы она не смела даже пытаться убежать. Алька пообещала, что пытаться не будет, но все-таки…
Все-таки она попыталась!
Но попытка эта оказалась смешной. Еще смешнее, чем попытка открыть замок своей одиночной камеры невидимкой. Заходя в ванную, Алька заметила, что дверь не скрипит, открывается абсолютно беззвучно, а комната, в которой тихонько хнычет Юлька, находится в дальней половине квартиры, из которой нельзя увидеть ни ванную, ни коридор.