Хозяйка Четырех Стихий (Гинзбург) - страница 268

Крука значительно уменьшился в размерах, превратившись в одинокую скалу. На ней возвышалась свинцово-серая башня с острой красной крышей, которая и казалась языком волка, когда остров еще был цел. Стену башни, обращенной к эльфам, занимала огромная красная руна. По форме знак напоминал колесо, пылающее огнем.

Лакгаэр тяжело вздохнул. Старый эльф думал о том, что люди потребуют доступа в храм. Что в башне могут обнаружиться такие чары, которые при случайной активации сотрут Рабин с лица земли. Лакгаэр впервые почувствовал, что уже слишком стар для поста главы Нолдокора.

Эльфка тихо засмеялась.

– Знаешь, какое прозвище было у Шенвэля в детстве? – сказала Ваниэль. – «Тридцать три несчастья»…

– Что за башня? – спросила Светлана. – Что там написано?

– В старых летописях говорится, – сказал Лакгаэр. – Что до нашего прихода на острове находился подземный храм Ящера. Поэтому эльфы никогда и не селились на Круке. Я проводил там раскопки, но ничего не нашел и решил, что храм либо давно брошен и теперь хода туда нет, либо уничтожен. А руна эта очень старая. Сейчас ею не пользуются, я сам-то видел ее всего один раз. Знаю только, что называется она «Проглоченное солнце».

Светлана вздрогнула. Ведьма помнила, что Ваниэль – посланница Ящера. И руна на башне могла быть знаком бога своей посланнице. Название руны напомнило Светлане одну старую сказку.

И возможно, только ради того, чтобы рассказать эту сказку Ваниэль, ведьма и родилась на свет.

– Этот остров был похож на волка, – сказала Светлана, пристально глядя на эльфку. – А руна – солнце, проглоченное им… У моего народа есть предание о волке, проглотившем солнце.

– Я помню, ты говорила, – кивнула Ваниэль.

– И у мандречен существует похожая сказка, – продолжала Светлана. – Я не знаю, есть ли у мандречен такая поговорка, но у нас выражение «когда волк отрыгнет солнце» означает раскрытие тайн, обнаружение того, что пытались спрятать.

– Как говорят у нас, алый уголек не спрячешь в соломе, – сказала эльфка задумчиво.

– Кстати, о несчастьях, – перебил женщин Лакгаэр. – Что случилось в Куле? Мятеж?

– Почти, – ответила Светлана. – Двоих из нашего звена забрали в Имперскую Канцелярию, а через час после этого город… ну… я даже не знаю, как сказать…. Кулы больше нет.

Старый эльф скорбно покачал головой.

– А что есть? – спросила Ваниэль.

– Есть дырка в земле, на одном краю которой догорает порт, а на другом – разрубленный пополам императорский дворец, – сказала целительница.

– Светлана, – сказал Шенвэль. Ведьма обернулась. Эльф стоял на противоположном краю террасы. Они не услышали, как Шенвэль поднялся по тропинке, но эльф, видимо, слышал большую часть их разговора. Ведьма попятилась к усаженному розами бордюру, поднимая меч.