— Резидента литовской разведки в Москве, — наконец вымолвил Сарычев, опустив голову. Потом, не поднимая аз, спросил:
— Мне зачтут эти показания как чистосердечное раскаяние?
— Вы хотите сказать, что стрелявший в наших сотрудников молодой человек являлся резидентом литовских спецслужб в Москве? — не поверил Алексеев.
— Нет. В зале находился еще кто-то третий. Я тоже подумал о том, что этот молодой человек специально рискует своей жизнью, стремясь отвлечь на себя внимание и дать возможность уйти кому-то другому.
— Кто это был? — одновременно спросили Алексеев и Иевлев.
— Этого я не знаю, ответил Сарычев, — я просто пришел на встречу, чтобы организовать беседу Лозинского с этим резидентом. Их очень интересовали пропавшие документы, они готовы заплатить за них большие деньги.
— Как вы с ним связывались? — поинтересовался Иевлев. — У вас был свой источник связи?
— Они просто бросали мне письма в почтовый ящик, — улыбнулся Сарычев.
— Действительно, как просто, — пробормотал Иевлев, — мы сходим с ума, требуем дорогостоящую аппаратуру, организуем непрерывное наблюдение за объектом, а кто-то в это время спокойно заходит в подъезд и оставляет там письмо.
— У вас есть какие-то соображения насчет личности этого резидента? — спросил Алексеев.
— Нет. Я даже не думал, что мой поход в этот бар окончится такой кровью.
— Ясно. — Алексеев взглянул на Иевлева.
Поиск теперь оборачивался не просто его личным делом и не только расследованием обстоятельств гибели полковника Лякутиса. Дело принимало новый, более серьезный оборот. Речь шла о деятельности зарубежных спецслужб на территории самой России.
— Где мы можем найти Савельева? — в упор спросил Алексеев, не обращая внимания на Иевлева, который покачал головой, не ожидая ответа на этот пустой вопрос. — Где Игнат Савельев?
— Я действительно не знаю, — пробормотал Сарычев, — мне кажется, он в Германии. Он часто звонил мне оттуда. Но где именно находится, никогда не говорил. Он ведь был ранен в девяносто первом, почти два года лежал по разным больницам.
— Как ранен? — удивился Алексеев.
— Поэтому мы их тогда и не искали, — кивнул Сарычев, — считали их убитыми.
Осталось два трупа. Мы решили, что это трупы Савельева и Семенова. Так показали и Лозинский с Потапчуком. Никто не мог предположить, что они остались в живых.
— Как найти Савельева? — вскочил Алексеев, уже теряя терпение.
— Мне только известно, где живет его брат, — сказал наконец Сарычев. — Это рядом с Берлином, совсем недалеко.