На протяжении всего обеда он был занят тем же, чем сейчас: представлял себе, как обнимает ее, как стаскивает с нее платье, любуясь ее наготой, как она стонет под его поцелуями... Это было хуже пытки, но он не мог заставить себя отвести взгляд. Его ладони горели от желания ощутить ее кожу, а тело требовало соития. Но самым ужасным было то, что ее тоже влекло к нему. В ее глазах иногда мелькал столь откровенный призыв, что все его тело напрягалось от невыносимого желания.
А стала бы она отвечать на его поцелуи? Он чуть было не шагнул к ней, но вовремя остановился, сообразив, что он собирается сделать. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, пока наконец не уверился в том, что в состоянии себя контролировать. Обеспокоенный тем, что она в любой момент может оглянуться и увидеть его страстный взгляд, он деликатно кашлянул.
Лили выпрямилась и, откинув волосы за спину, небрежно поправила бант.
- Ах, это вы, ваша светлость.
Она нисколько не смутилась, увидев его. Словно не помнила уже его долгой нотации, прочитанной ей всего два дня назад.
- У вас тут замечательный старинный, клавесин. - Она приподняла край пыльного чехла. - Хотите взглянуть?
- Нет! Не тро... - Он ринулся к клавесину, но было уже слишком поздно. Лили сдернула чехол раньше, чем он успел остановить ее. Густое облако пыли взметнулось между ними.
- О Боже! - Она замахала руками, тщетно пытаясь разогнать серое облако. Света в комнате стало еще меньше. А когда пыль потихоньку осела, первое, что увидел Ремингтон, было ее улыбающееся лицо.
- Что тут смешного?
Она лишь показала пальцем на его лицо и расхохоталась.
- У вас такой вид, будто вы угодили в мешок с мукой.
Он оглядел свой покрытый слоем светло-серой пыли костюм и перевел взгляд на ее платье.
- На вашем месте я не спешил бы смеяться. Вы на себя полюбуйтесь.
Она отряхнула подол, потом стряхнула пыль с волос и лица, взметнув еще два серых облачка.
- Похоже, я сумела нанести непоправимый урон вашему костюму и своему платью. Я страшно раскаиваюсь, милорд.
Однако по ее виду нельзя было сказать, что она так уж сильно раскаивается. Герцог почувствовал, как его суровость тает, а губы растягиваются в усмешке.
- Вы бы посмотрели на свое лицо.
- Ну уж нет, благодарю покорно. - Она улыбнулась ему в ответ, однако, когда их взгляды встретились, ее улыбка вдруг стала неуверенной, а затем и вовсе погасла. Внезапно она почувствовала огромное желание привести себя в порядок и отвела глаза.
Герцог протянул руку.
- Пойдемте, Лили. Теперь ваше любопытство удовлетворено, а значит, эту комнату можно снова запереть.