Человек, бывший врагом Неведомого, оставался в живых и ехал к Тмутаракани, в город, куда ему было нельзя. Человек нарушил волю многих богов, живущих и сущих. И по причинам, непостижимым для безумного араба, этот человек не подвергся достойному наказанию за прегрешение.
Абдул Аль-Хазред был бессилен что-либо предпринять, чтобы стать орудием возмездия. Обретенный недавно «Некрономикон», книга страшных заклинаний и черного могущества, оказался без единственного листка, выпавшего когда-то из неумело сделанного переплета. Но там, на грубо выделанном из человеческой кожи и неровно обрезанном пергамене, было главное заклинание. Заклинание мощи, превращающее «Некрономикон» из обычной книги в существо, не живое, конечно, но и не мертвое. Есть третья форма существования, для которой в нашем языке нет понятия. Карпатские угры, осевшие в местах, где магия стала частью быта, говорят о носферату, неумирающей нежити. Примитивный европейский ум сведет позже рассказы о носферату к скучноватым историям о вампирах, вызывающим не столько ужас, сколько недоуменное и неловкое молчание.
«Некрономикон» был таким же носферату, как сам Абдул Аль-Хазред или его господин, Неведомый бог. Как и полагается по сказке, ему требовалась мертвая вода, чтобы воспрянуть от долгого сна. Аль-Хазред чувствовал не только врага, но и друга. Лист пергамена не затерялся, он был вплетен в другой кодекс, только не ясно было, где он хранится.
Араб чувствовал, что только два города могли быть полезны для поисков. Путивль, куда направлялись орды Гзака. И город со странным именем Римов, римский город где-то на Руси.
Путь на Путивль требовал меньших затрат магической энергии, поэтому Аль-Хазред незаметно смешался с толпой диких половцев, не способных сохранять стройность построения. Если же в Путивле его постигнет неудача – что ж, Римов всегда под рукой. А то, что расстояние между городами составляет несколько дневных переходов… так это для людей, а не для обезумевшего араба. Над пространством, если невежды не знают, есть свой господин, Йог-Сотот, кто Один-Во-Всем и Все-В-Одном. Сколько может продлиться переход от Йог-Сотота к Йог-Сототу? Сколько нам надо, чтобы добраться к самому себе? Кому – миг, а кому и всей жизни окажется мало.
Но кто же говорит, что Абдул Аль-Хазред был живым?
Носферату.
Живший так, что даже смерть отвергла его.
Дама, не знающая жалости. Но знающая стыд. И омерзение.
Сладкий дым человеческих жертвоприношений пропитал Тмутаракань. Жители города ходили с безумными пьяными глазами, покрасневшими от хлопьев копоти, щедро разлетавшейся с синеватого пламени факелов.