Такое могло бы быть, если бы не одно обстоятельство. Чутко спавший Миронег не слышал шума сражения, хотя лошади явно пробежали небольшое расстояние.
– Я хочу пройти по следам лошадей, – сообщил Миронег болгарину.
Хранильником двигало не любопытство, а здравый смысл. Негоже оставлять за спиной неведомое. Известно, как редко тайны бывают приятными.
Болгарин покорно поехал следом за Миронегом.
Разгадка произошедшего ночью нашлась после часа поисков.
Запах крови в те времена был для многих привычней, чем аромат цветов, и спутать его ни с чем невозможно. Чуткий нюх Миронега, немногим уступавший собачьему, привел хранильника в небольшую плоскую низину между невысоких холмов, заросших частым кустарником.
Место было явно обжитым, и, скорее всего, не один купеческий караван оставался здесь на ночлег по пути из Тмутаракани на Русь. Окружности из валунов преграждали, подобно используемым в западных странах магическим кругам, путь огню, рвущемуся из очагов наружу, в иссохшее степное разнотравье. Камни побольше служили седалищами и столами.
Сейчас многие из них больше походили на языческие жертвенники, так много крови пролилось сюда. Теперь она смрадно густела на утреннем холодном ветру.
Кровь была на вытоптанной траве, на деревянных бортах повозок, полотняных пологах подвод и выглядевших нетронутыми шатрах.
И – ни единого человека либо животного, живого или мертвого. Ни стона или жалобы, звука или вздоха.
Миронег сильнее сжал коленями бока коня, заставив упирающееся животное пройти по кровавой травяной попоне. Предусмотрительно не спешиваясь, острием меча хранильник откинул пологи нескольких шатров, проверив, есть ли там трупы.
Оглянувшись на болгарина, застывшего на своей лошади поодаль от мертвого лагеря, Миронег сказал:
– Здесь никого нет! Ума не приложу, что случилось. А что думаете вы, Богумил?
Удивленный непривычным многословием своего попутчика, болгарский паломник только покачал головой, из вежливости присовокупив:
– Господь знает…
– Живых могли увести работорговцы, – продолжил Миронег, – но где тела убитых? Судя по количеству пролитой крови, их должно быть немало, однако не видать ни одного. И где кони? Та пара, что повстречалась нам на заре, не могла быть единственной – вон сколько повозок тут сгрудилось…
Оглядевшись в очередной раз по сторонам, Миронег проговорил обескураженно:
– И еще я не вижу мух, чующих мертвечину за дневной конный переход. А они должны виться даже над свежей могилой.
Словно обессиленный такой большой речью, Миронег надолго замолчал, продолжая объезжать лагерь, уже не обращая внимания на оставшегося у границы кровавого ковра болгарина. Конь под хранильником шел неровно, пытаясь не ступить копытами в особо большие лужи подсыхающей крови, однако безропотно слушался повода, рассчитывая, видимо, что хозяину вскоре надоест осматривать зловонные свидетельства гибели множества живых существ.