Со стороны это может показаться неправдоподобным, но в действительности на многострадальных просторах нашей бескрайней родины и не такие объекты пропадали к чертовой матери.
Начальство обнаглевшему ученому не мешало. Оно его, скорее, молча благословило.
И Шаронов таки справился. Не через два рукопожатия и не к самому Президенту, но на влиятельное лицо в его администрации – вышел.
Каковое лицо выслушало жалобщика, ознакомилось с видеозаписью действующей модели «Рубанка» и с лица своего влиятельного прямо-таки спало. И чуть ли не за руку отвело Шаронова в самый высокий кабинет.
С перепугу, вероятно. Из чувства самосохранения.
Президент о каком-то там НИИ По Барабану и его сногсшибательных изделиях слыхом не слыхивал. Верховного Главнокомандующего обрадовали коротким емким докладом с показом видеодокументов. После чего Верховный одной конечностью затребовал все данные по НИИПБ, другой позвонил министру обороны, третьей – директору ФСБ, а четвертой распорядился представить Шаронова к очередной награде. От изумления, наверное. Тут нужно, в общем, учесть, что «Рубанок» действительно очень плохо выглядел. Даже на видео. Даже модель.
Президент до того был, похоже, взволнован открывшимися перспективами, что даже проявил интерес к формальной стороне дела – слабым голосом заметил: какие у вас названия интересные! А почему, например, эта тема зовется «Кино», а вот та «К-10»?
Что характерно, встречаться с Шароновым взглядом Президент избегал. Так, зыркнет коротко и глаза спрячет. Будто не верит – это ж надо, какие люди в русской оборонной науке водятся! С ног до головы в медалях, лауреатских значках, но почему-то без ошейника и намордника.
Шаронов объяснил, что первый отдел НИИПБ еле дышит, там кого не посадили, тот до сих пор под следствием, поэтому названия внутренние, рабочие. «Кино – мое хозяйство, а К-10 – это, наверное, кошки Павлова. Десятый корпус». – «Ах, институт еще и кошек делает… Очень перспективно. А почему ваша тема – Кино?» – «Цоя люблю! – схамил Шаронов. – Он же про нашу шарашку песню написал, ну, где алюминиевые огурцы на брезентовом поле и все такое».
Тут его и попросили на выход быстренько. Но главное было сделано.
Шаронов, вернувшись, нашел Павлова по внутренней и сказал: «Ставь бутылку. Я тебя отрекламировал дальше некуда». – «Где?» – «В Кремле, где! Кстати, сознавайся, почему тему назвал К-10?». Павлов чуть не лишился дара речи. В профессиональной сфере он быстро соображал и реагировал, а вот по жизни – увы. Ошарашить его было легко. «Ну, я… По созвучию. Это похоже на «киттен». – «Ах, да ты у нас пижон, оказывается! Романтик! Киттен, значит. Пуссикэт, хе-хе… Правда, ты это не сам выдумал, а слизал с американского К-9». – «Ты. Где. Был?» – спросил Павлов. – «Пиво пил!!! Тащи пузырь, все расскажу».