– Как ты его назвала? – спросил я машинально.
– Черно. – Она вздохнула. – Он сам себя так зовет. Он мерзнет… Ему очень холодно.
– Топил бы печку, – пробормотал я зло.
– Тогда я обиделась, – сообщила Алана равнодушно. – И сказала ему, что не ему судить, как я люблю своего брата… А он сказал, что встреча с тобой…
Она криво усмехнулась и замолчала.
– При чем тут встреча со мной? – выдавил я через силу.
Она уже не смотрела на меня. Повернулась к стенке, закрыла глаза:
– Дай мне поспать. Я впервые за все это время… согрелась.
* * *
В кабинете я извлек из сундука свою Грамоту. Документ, сопровождавший меня в странствиях, реликвию, гордость.
Нет, ничего не изменилось. Пол – вот он, под ногами, потолок над головой… Это мой замок, а там, на кухне, злословят мои слуги… Я – Ретанаар Рекотарс…
Я поднял взгляд. Встретился глазами с портретом Мага из Магов Дамира.
Я – славный потомок прощелыги-лакея.
Взять у Итера лопату. Торжественно похоронить Грамоту, зарыть на холме и поставить сверху надгробие…
И я уже поднялся, чтобы идти и устраивать похороны, но, не доходя до двери, остановился.
Слишком смахивает на театр. На дешевый балаган.
И потом – что, если замок придется все же продать? С Грамотой – оно дороже выйдет…
Я сидел за огромным письменным столом и желчно смеялся сквозь слезы. Придумывал издевку за издевкой – чтобы изничтожить себя дотла, чтобы навсегда покончить с несчастным спесивым Рекотарсом, чтобы…
Чтобы ни одна собака в этом мире не осмелилась уличить мою родословную ни в малейшем изъяне.
* * *
Вечером Танталь не вернулась. Маясь и тревожась, я хотел уже сам ехать в дом на холме, когда прискакал Итер в сопровождении тройки Соллевых выкормышей. Посланцы потребовали горячей пищи и теплых одеял – для госпожи Танталь и дюжины ее телохранителей. Итер стонал и всплескивал руками: замку грозило полное разорение, опустошение и хаос.
– Что там? – осторожно спросил я насупленного, сурового Итера.
Некоторое время он раздумывал, стоит ли отвечать. Потом буркнул, глядя в сторону:
– Беседуют.
Посланцы удалились с грузом одеял и снеди. Глядя им вслед, я пытался вообразить себе, о чем могут беседовать чародей и бывшая комедиантка – в особенности если беседа продолжается двенадцать часов подряд…
Утро пришло серое, темное, подернутое сумерками. Танталь вернулась к полудню, когда я уже не находил себе места; она вернулась в сопровождении верной стражи и с серебряной булавкой, вызывающе поблескивающей на вороте плаща.
С недостойной Рекотарса торопливостью я выскочил им навстречу. Танталь приветствовала меня – весьма сдержанно, однако я сразу понял, что Чонотакс Оро меня не выдал. Не рассказал об истинной подоплеке моей женитьбы, а это значит, что молодцы-телохранители не станут вешать меня на воротах. Уже неплохо.