– Ретано, на пару слов…
Алана удивленно обернулась от камина. Я успокаивающе ей кивнул.
Танталь колебалась.
Бариан с товарищами хмуро заливали вином вынужденное безделье и финансовые потери; время от времени то один, то другой кидал в нашу сторону вопросительный взгляд. Особенно часто посматривала Динка – вероятно, она горячо желала, чтобы я избавил труппу от присутствия Танталь. Даже не поднимаясь на сцену, бывшая комедиантка оставалась опасной конкуренткой – непобежденной и уже, наверное, непобедимой…
– ОН тянет меня, – сказала Танталь глухо.
Не в ее характере было просить о помощи. Она глядела в сторону, глаза ее были сухи и злы.
– ОН хочет… чтобы я вела его к Луару. ОН обещает… – Она осеклась.
– Он говорил с тобой? – спросил я растерянно.
Вместо ответа она поддернула рукав. На тонком запястье остался след – пять круглых кровоподтеков, воспроизводящих на коже хватку пяти пальцев.
– Пес-с-с… – протянул я сквозь зубы.
– Он хочет, чтобы я вернулась. – Танталь вымученно улыбнулась.
– Угрожает?
– Нет… Все очень пристойно. Очень вежливо. – Танталь опустила рукав. И без того на нас начинали коситься.
Теперь колебался я.
Собственно говоря, если бы не то приключение с потерей булавки… Танталь до сих пор была бы под ее защитой. И Черно Да Скоро не дотянулся бы до нее, а ведь, если честно, только Танталь и нужна ему, я для него – использованный инструмент, Алана – отработанный материал…
Я вздрогнул и оглянулся.
Алана по-прежнему сидела перед камином, лица ее не было видно, и со стороны казалось, что в кресле угнездилась, скрючившись, древняя старушка. Согбенная, апатичная, жалкая…
Отработанный материал. Какое скверное… определение.
Домой, подумал я яростно. Скорее в родительский дом. Там Алана успокоится, там… видит Небо, я сделаю все возможное, чтобы искупить свою вину. Ведь это я отдал ее в руки Черно – я…
– Ретано…
Не отрывая глаз от скрюченной Аланиной фигурки, я нащупал на манжете булавку. Выдернул не без усилия, но с облегчением, как старую занозу:
– На… Носи.
Было ошибкой обмениваться украшениями на глазах всего трактира. Танталь закусила губу, не спеша принимать подарок; проклятье, я ведь не могу так долго стоять с вытянутой рукой. Мне уже хочется переменить решение и нацепить серебряную уродину на прежнее место…
– Бери, – сказал я зло. – Что уставилась?
Вероятно, грубость должна была защитить меня от малодушия.
Она приняла булавку из моих рук. Повертела в пальцах, будто прицениваясь; протянула обратно:
– Нет.
Я ушам своим не поверил.
– Нет, – повторила она, и я увидел, что ее веко подергивается само собой. – То есть…