Черные вороны в небе. Сегодня оттепель – первый привет от весны…
Нет, мне не померещилось. Странно. Никогда не думал, что Танталь посещает публичные казни.
Тут же, у помоста, имелась круглая дыра в земле, яма, обнесенная низким плетнем, таким деревенским с виду, что глаз невольно искал горшки и кувшины, надетые на колья для просушки.
– Именем закона! Именем герцога Тристага!
Толпа притихла.
– Ретанаар Рекотарс, совершивший преступление против закона, слушай приговор!
Я попытался заглянуть в яму. Меня придержали за локти – вероятно, еще не время.
– Вы, благородные господа и подлые смерды, собравшиеся здесь сегодня, слушайте приговор!
Я поискал глазами Танталь – и не нашел.
– Сапоги снимите, пожалуйста, – тихо сказал стоящий рядом человечек. Исполнительный Тристагов палач.
– Властью герцога Тристага! Ретанаар Рекотарс приговаривается к смерти в змеиной яме! Да будут эти змеи орудием закона, приступайте!
– Холодно, – сказал я палачу.
Тот вежливо усмехнулся:
– Замерзнуть-то… Не успеете.
И Танталь ЭТО увидит – как я жалобно, судорожно, в мокром снегу стягиваю сапоги…
Я огляделся. Сел на подвернувшийся чурбачок, барским жестом вытянул ноги. Кивнул подручным палача.
– Чего?! – обиделся младший из подручных, вчерашний подросток.
– Работай, – вполголоса велел его начальник. И парнишка, посопев, опустился в снежную кашу – снимать сапоги с Ретанаара Рекотарса, наследника Мага из Магов Дамира.
Мне вспомнился щуплый близорукий призрак из подвала родового замка. Как быстро я, однако, смирился с крахом собственной родословной…
Талый снег жег подошвы.
– Ретано!!
Неужели Танталь не могла удержаться от патетического выкрика?
Весна… Р-рогатая судьба, весна-то придет…
– Рета-ано-о!!
Я содрогнулся от этого вопля. И толпа, кажется, содрогнулась тоже; даже палач поднял голову, глядя, как стражники пытаются удержать растрепанную женщину, но в конце концов уступают, вероятно, из милосердия, и женщина прорывается сквозь частокол копий, кидается к осужденному и валится перед ним на колени:
– Ретано… Я… люблю тебя и буду… никогда…
Горячие пальцы схватили меня за руку. Судорожно, будто пытаясь удержать; я еле поборол желание высвободить ладонь.
Что это? Откуда? Залитое слезами лицо, трясущиеся руки, умоляющий голос… Танталь, да как же это?!
Ее уже оттаскивали. Деликатно, но твердо. Попрощалась – хватит; толпа понимающе переглядывалась. Невеста? Жена? Возлюбленная? Бедолага…
Танталь, погоди. Ведь я же ничего не понял; ведь я же…
Меня тащили к яме. Я близоруко прищурился; да. Черное дно жило своей жизнью. Тусклыми отблесками, переливами, шелестом чешуи.