– Ты уверен, что оно тебе нужно? Всемогущество?
В глазах его что-то изменилось. Что-то промелькнуло внезапно и ярко, как лисий хвост среди деревьев. Интерес?
– У меня такое впечатление, – сказал он медленно, – что меня уже кто-то об этом спрашивал. До тебя.
* * *
…Бариан что-то сказал – я видел, как шевелятся его губы, но не слышал слов. Танталь покачала головой; ее темные волосы выбились из-под капюшона, та прядь, на которую попадало дыхание, взялась инеем, будто преждевременной сединой. Странно, что я в состоянии разглядеть такие детали, – ведь изображение то и дело берется туманом, сцена прощания различима с трудом, как сквозь мокрое стекло…
А ведь это именно сцена прощания. Вот, Танталь легко забирается на лошадь, Бариан подсаживает Алану – та устраивается у Танталь за спиной. Две всадницы на одной кобыле, а ветер, между прочим, холодный, жесткий наст проламывается под копытами, далеко ли они ускачут…
Я мигнул – глаза слезились от напряжения. Се-рое видение на заиндевевшем стекле дернулось и сгинуло; теперь я, по крайней мере, знаю, что обе они живы. И достаточно здоровы, чтобы ездить верхом, вдвоем, как деревенские дети.
– Я их приведу, – сказал Черно, критически оглядывая старый медный таз, извлеченный откуда-то из сарая. – Я их приведу, через час-другой они будут здесь…
Он осторожно цокнул ногтем по зеленоватому боку; старая медь отозвалась глухим заунывным звуком.
– Жила-была девочка, – господин маг вытащил из груды хлама обрывок ветошки и жестяную банку с серым порошком, – почти всех ее родичей съел Черный Мор, остались только мать и дядя… Когда-то богатый род оскудел, девчонка жила среди хлама и книг, а после смерти матери – среди приютских детей, среди старых дев, служащих надзирательницами, среди всего этого, о чем в приличном обществе не принято вспоминать… А потом она убежала с бродячими актерами. И несколько лет была счастлива – во всяком случае потом, вспоминая эти годы, она осознала их именно как счастливые…
Я завороженно следил, как, зачерпывая тряпочкой похожий на глину порошок, Чонотакс оттирает бока медной посудины. Под его рукой зелень сходила, и прояснившаяся поверхность обретала желтый, почти солнечный блеск.
– А потом, – Чонотакс проделывал черную работу со странным удовольствием, – ей встретился молодой человек, ради которого она бросила все, что любила… чем гордилась. И всех, кто любил ее и гордился ею. А ведь знаешь – чем больше жертва, тем дороже представляется приз… К несчастью, все ее жертвы оказались напрасными. У молодого человека случилась схожая ситуация – он тоже встретил… вещь. Ради которой оставил все, что любил, и всех, кто любил его… Эта вещь называлась Амулет Прорицателя. Можно сказать, что именно Амулет лишил Танталь ее человеческого счастья… Ей стоило бы ненавидеть Амулет. Разве нет?