Осел! Козел! Тупое животное! Как я мог допустить…
С моей дороги метнулся… да, это был лакей. Я кинулся за ним по коридору, ватные ноги не желали слушаться, я зарычал, упуская добычу, – мое рычание оказалось столь свирепым, что лакей запнулся о ковер и растянулся во весь рост. Я схватил его за пышный ворот ливреи, рванул, вытряхивая из парика; обнажилась маленькая, коротко остриженная голова, дико заблестели округлившиеся от ужаса глаза.
– Н-нет…
– Где?! – рявкнул я.
– Н-не знаю…
– Где твои господа? – Я вытащил из-за пояса кинжал. Слуга затрясся:
– Н-наверху…
– Веди!
Опять-таки рывком я поставил его на ноги. Все мои чувства притупились от проклятого вина, а больше всего пострадала реакция, но в этот момент меня спас слуга. Я увидел, как он смотрит мне за спину, и успел уйти в сторону.
Когда не действуют добавленные в вино снадобья, гостей не грех успокоить и древком копья по голове; не знаю, откуда в покоях взялось копье. Вероятно, его позаимствовали у какой-нибудь статуи в латах; нападающий промахнулся точно так же, как недавно промазал я, сражаясь с Черно Да Скоро.
На сантименты не было ни времени, ни сил. Нападавший – а это был уже не слуга, а молодой стражник – потерял равновесие, я окончательно выбил почву из-под его ног и приложил головой о стену. Слуга уже улепетывал по коридору; какое скверное приключение, подумал я, кусая губы.
А ведь тут их было полным-полно! Поймать бы хоть одного – любого, лишь бы толстощекого и в буклях… Где?!
«Маг из Магов!»– привычно взмолился я, проталкивая свое непослушное тело сквозь сгустившийся воздух бесконечных переходов. И тут же вспомнил близорукий взгляд щуплого призрака, плюнул, заскрипел зубами:
– Дамир! Придумай что-нибудь!
Из-за поворота мне навстречу высыпала орава стражников. Вероятно, они точно знали, куда и зачем бегут, – при виде меня на усатых мордах проступило оживление. Их было пятеро, но сосчитать я смог только тогда, когда нагая мраморная дева, вывернутая из ниши вместе с пьедесталом, вывела из строя двоих. В узком коридоре увернуться было некуда – боюсь, до конца жизни эти двое неудачников будут содрогаться при виде голых женщин. Прочие кинулись на меня, один меч едва не перерубил копье в моих руках, но недорубил, увяз. Прикрывшись копьем, я успел увернуться от двух других мечей, но реакция по-прежнему была не та, чисто ускользнуть не удалось, клинок порвал куртку у меня на плече и скользнул по руке, хотя боли я, разъяренный, не почувствовал.
Будь мои противники настоящими бойцами – от меня, заторможенного, осталась бы кучка костей. Но в стражу братьев-герцогов отбирали, по-видимому, не за бойцовские качества, а исходя из внушительного внешнего вида; все трое были на полголовы выше меня, и все трое по очереди выбыли из битвы – в этом мне помогли мраморный юноша в нише напротив, череп невиданного зверя с широченным размахом рогов и мягкий ковер поверх скользкого пола.