Я переступил через стонущие тела. Перепрыгнул через безголовый торс мраморного юноши, не глядя, поднял чей-то меч и вприпрыжку ринулся по коридору.
Дамир, Дамир, такова твоя помощь?!
Откуда-то сбоку потянуло сквозняком; гобелен на стене качнулся, я рванул его – безжалостно, как когда-то полог над повозкой комедиантов. Потайная лестница?! Дамир, неужели ты меня слышишь?..
Постоянно хотелось отплевываться. Чем это, хотелось знать, нас опоили…
Вряд ли темная, крутая, винтом завинченная лестница слышала когда-нибудь подобные проклятия. Рекотарсы не бранятся при дамах – это вовсе не значит, что они не умеют ругаться. Э-э-э, и племенной жеребец покраснеет…
Я дернул носом. Мне показалось, что я слышу запах погасших свечей; сквознячок лизнул мою щеку, указывая направление. И я кинулся напролом, и занавеска, отделявшая потайной ход от прочего пространства, укрыла меня с головой. Вероятно, теперь я выглядел именно так, как молва изображает привидения.
– Кто здесь?!
Голос был знакомый, негромкий, но яростный. Я сдернул занавеску с головы; да, здесь недавно погасили целую прорву свечей. Здесь пахло благовониями, еще чем-то, отчего голова снова попыталась сладко закружиться; я зарычал сквозь зубы, и головокружение, испуганное, унялось.
Горели два ночных светильника. Справа и слева от кровати, потому что была еще и кровать, огромная, во всю комнату, чуть не на сто человек…
На четверых.
Подняв меч, я двинулся через всю комнату. Вскочил на кровать, прошелся дорожными сапогами по вороху подушек, соскочил с противоположной стороны.
Они пятились. Они держались за руки, отражались друг в друге, и у каждого оказалось по кинжалу – у одного в правой руке, у другого в левой.
Танталь – я видел краем глаза – лежала на полу у кровати, запрокинув голову, на открывая глаз. На лице ее застыла блаженная полуулыбка, стыдливая и жадная одновременно. Мне сделалось нехорошо; Алана стояла посреди комнаты, и пальцы ее медленно расшнуровывали корсет.
– Убью, – равнодушно сказал я близнецам. И примерился мечом – сперва правому голову снести, потом левому.
Тот, что был справа, метнул свой кинжал. Я уклонился; странно, что они оборонялись так нерешительно и неумело. И стояли, по-прежнему держась за руки, как дети на прогулочке…
Их жизни оставалось несколько мгновений, когда за моей спиной еле слышно закричала Танталь:
– Стой! Не уби… погоди!
Я медлил, не желая оборачиваться.
– Ретано… они…
– Молчать! – рявкнул я и занес меч над тем, что справа.
Тот, что был слева, – ну отражение, ни дать ни взять! – рванул брата в сторону. Повалил на пол, прикрыл собой; его кинжал грозно полыхнул в свете ночника. Грозно и трогательно. Как глаза храброго кролика перед лицом горного обвала.