Со дня, когда двенадцать спутников Танталь вернулись понурые, с робким вопросом, не опередила ли их госпожа, – с того самого дня Эгерт не находил себе места. Люди, которым он привык доверять, подвели его. Люди, которых он любил, – родная дочь и названая, – исчезли в никуда; Агену тяжело было признаваться, но он победил себя и рассказал обо всем в подробностях, и, вообразив Танталь и Алану, странствующих среди зимы в повозке комедиантов, Эгерт молча ушел к себе и два дня не желал никого видеть.
Впрочем, нет. Человек действия, Эгерт Солль первым делом велел седлать коней. И только потом пришло наработанное годами, воспитанное жизнью хладнокровие – дитя поражений, а поражений в жизни Солля было немало.
Но все же меньше, чем побед.
Ни Аген, ни кто-либо другой из вернувшегося отряда не мог внятно объяснить ему, откуда взялся таинственный маг и чего тот хотел от дочери и от зятя. Игра в комедиантов с самого начала казалась глупой и подозрительной, но время было упущено, и помочь теперь могло только терпение. Терпение и выдержка.
Занятия в Корпусе закончились. Маленькими отрядами Солль разослал своих учеников по окрестностям – искать комедиантов; отряды вязли в сугробах и тонули в весенней распутице. Добычей стал бродячий цирк с уродцами и мастер марионеток с ящиком за плечами, но комедиантов не было, хоть сколько-нибудь благополучные труппы стараются зимовать в городах и больших селениях, никому не охота таскаться в мороз по дорогам…
Солль сидел в своем доме, как паук в центре паутины, и куча денег растекалась по множеству карманов – полковник платил за умение видеть и слышать. В ответ к нему стекались тайны всего мира, он насобирал столько секретов, что мог бы, наверное, сделаться королем шантажа. Фальшивые сведения об Алане и Танталь поступали тоже, но Солль умел отличить орех от камня.
И вот – Танталь позвала на помощь.
Колебание был коротким и мучительным; впервые за долгий срок ему предстояло оставить Торию. Он решился и, прихватив малый отряд Агена, отправился на помощь дочерям – куда глаза глядят, ведомый одной только интуицией.
Оказалось, что он не так-то слеп.
Впервые за десять лет ему стала являться во сне вышитая на шелке карта. Ниточками вились дороги, Эгерт видел себя булавкой, сидящей в ткани по самую головку; впереди, за вылинявшими лесами, горел, как кошачий глаз, едва различимый огонек. Цель.
И он спешил вперед, рассылая во все стороны разведчиков. В одном селении ему сообщили, что неделю назад мимо проезжали комедианты; раз напав на след, Эгерт Солль никогда не терял его.